Но на этот раз она не ответила ему, не улыбнулась, не придвинулась ближе — стояла холодно и недвижимо, и взгляд ее словно ледяной водой его окатил.
— Все в порядке, спасибо, — холодно-вежливо ответила она. — А теперь, если вы позволите, я позвоню в дорожную службу. Не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством дольше необходимого.
На секунду-две Шона охватило искушение.
Пусть убирается, — может быть, вместе с ней исчезнет и овладевшее им наваждение?
Но почти сразу он вспомнил: это невозможно. Он обещал Питу задержать девушку до его приезда и должен сдержать слово.
"Ну, пусть только приедет! — думал Шон. — Я отведу этого дуралея в сторонку и расскажу кое-что о его так называемой «невесте»! Быть может, после этого Пит меня возненавидит, но я не смогу жить спокойно, если не рассею его пагубного заблуждения».
— Виноват, — произнес он тоном, ясно дающим понять, что никакой вины за собой не чувствует. — Не выйдет. У меня нет телефона.
— Нет телефона? — Лия обвела взглядом спальню, словно желая убедиться, что он ее не обманывает. — Быть не может!
Шон мысленно возблагодарил судьбу за то, что телефон у него стоит в крохотном чуланчике (агент по недвижимости, расписывая достоинства дома, назвал эту комнатку «кабинетом», должно быть, для смеху) и дверь туда заперта на ключ.
— Но мне нужно позвонить…
— Жениху? Или еще какой-нибудь бедолага ждет от вас звонка? Вряд ли ему приятно будет узнать, что вы заперты в уединенном деревенском домике наедине с «Божьим даром для женщин», как вы изящно изволили выразиться, и не сможете отсюда выбраться по меньшей мере двадцать четыре часа!
— Если хотите знать, я обещала позвонить маме… — Она вдруг запнулась и побледнела как мел. — Двадцать четыре часа! Вы что, шутите?
— Серьезен, как никогда, моя дорогая. На дороге такие сугробы, что по ней разве что снегоход проедет! Неужели непонятно? Впрочем, вам некогда было думать о погоде… — И он выразительно взглянул на кушетку со сползшим покрывалом.
Всего несколько минут назад они лежали там, сплетаясь телами… Шон поморщился, вновь пронзенный острой болью желания.
— Выходит, мы в ловушке!
Она подбежала к окну, и лицо ее потемнело. Ветер уже стих, но снег валил стеной, и голые деревья за окном клонили ветви под непосильной тяжестью.
— Как видите.
Злость внезапно сменилась усталостью и отвращением. Он отвернулся и, подняв с пола свитер, торопливо натянул его на себя.
— Пока не расчистят дорогу, нам отсюда не выбраться. Мне такая ситуация нравится не больше, чем вам, — но что же остается?
— Ничего, — с неожиданной покорностью ответила она.
Тонкая фигурка у окна вздрогнула, и Шон ощутил укол совести.
— Да вы замерзли! Пойдемте, я покажу вам комнату, где вы сможете переодеться во что-нибудь потеплее и поудобнее.
— И поскромнее, вы хотели сказать? — фыркнула она.
— Это вы сказали, не я, — пробормотал Шон, усмехнувшись. — Послушайте, леди, нам с вами придется терпеть друг друга по крайней мере сутки. Давайте постараемся не ссориться и не раздражать друг друга. Думаю, нам будет легче общаться, если вы наденете что-нибудь не столь… э-э… вызывающее.
— Может быть, тогда вы наконец прекратите раздевать меня глазами!
— Вам нужно согреться, — гнул свою линию Шон, не отвечая на ее выпад.
Неужели это так заметно? Он и в самом деле пялится на нее, словно сексуально озабоченный мальчишка? Или она угадывает его чувства, потому что и сама испытывает такие же?
— В коттедже нет центрального отопления, а вы промочили ноги. Переоденьтесь в сухое и теплое, иначе можете простудиться.
— Вы тоже, — неожиданно заметила она. Шон удивленно нахмурился. Лия указала рукой на его ноги, и, опустив глаза, он увидел, что джинсы его до колен мокры от растаявшего снега. А он и не заметил, что промок насквозь, — не до того было.
— Да, мы оба промочили ноги, — мрачно констатировал он. — А вы к тому же продрогли до костей. Идите, примите горячий душ и переоденьтесь. Горячей воды у нас много. Уходя, я оставил включенным водонагреватель.
«Попробуй сосредоточиться на бытовых мелочах, — говорил он себе. — Горячая вода, нагреватель, камин, душ… Думай о чем угодно, только не о…»
— А я тем временем растоплю камин и приготовлю что-нибудь поесть. Как вам такой план?
— Отлично! — неожиданно тихо ответила она и, вздохнув, прикрыла глаза рукой, словно вдруг поняла, что очень устала.
— Что с вами?
В голосе его прозвучало искреннее беспокойство. Но девушка мгновенно гордо выпрямилась, готовая отразить нападение, и Шон напомнил себе, что поддаваться сентиментальности не стоит. Перед ним — враг, коварный и опасный.
— Ничего, все нормально.
— Вы уверены? — Она выглядела совсем больной. С побледневшего лица обреченно смотрели огромные глаза, обведенные темными кругами. — Возможно, вы еще не отошли от шока после аварии.
— Да, уверена. Но если я и в шоке, то не авария тому виной. Вы, кажется, обещали показать мне комнату.
Шон сердито сжал зубы. Ему не нравился ее безразлично-вежливый тон, а еще сильнее не нравилось, с каким отвращением она смотрит на него, словно видит перед собой какое-то мерзкое насекомое.
— Сюда, — коротко сказал он. В прихожей Шон подхватил сумку гостьи и повел ее по узкой скрипучей лестнице на второй этаж.
— Здесь ванная, — указал он на первую из трех дверей. — Здесь — моя спальня, а здесь — ваша.
В этот миг он перехватил ее изумленный взгляд.
— Ну, чем я опять вам не угодил? А, понимаю!
Понять было немудрено: на выразительном лице девушки, словно в зеркале, отражались все ее мысли и чувства.
— Извините, дорогая, ванная у меня только одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40