— Пальто! — с тихой яростью в голосе повторил Шон.
Двигаясь, словно на автопилоте, Лия накинула пальто, проверила, заперты ли двери, и включила сигнализацию. Неужели он подозревает ее… Нет, не может же он в самом деле так думать!
Способность мыслить и говорить вернулась к ней лишь несколько минут спустя — Шон успел довести ее до машины, усадить на переднее сиденье и отъехать от офиса.
В полном молчании они въехали в подземный гараж; Шон остановил машину, вышел и открыл дверцу для Лии.
Но та застыла на месте, скованная ужасом. Глядя в ледяную синеву его глаз, снова и снова вспоминала она его циничные слова о деньгах, которых никогда не бывает слишком много.
— Шон, подумай сам, как я могла это сделать? У меня даже не было с собой фотоаппарата. Я никогда никому не стала бы рассказывать… — Она запиналась и глотала слова, спеша его убедить. — Неужели ты не понимаешь? Я не могла этого сделать! Просто не могла, потому что…
Она оборвала себя на полуслове, сообразив, как близка к тому, чтобы произнести роковые слова: «Потому что я тебя люблю». Шон слушал молча, с холодным, непроницаемым лицом.
— Так ты выйдешь из машины, или мне тебя…
Но внезапно настроение его изменилось. Испустив глубокий вздох, он погрузил обе руки в спутанные темные волосы.
— Лия! — начал он снова совершенно другим тоном. — Пожалуйста, поднимись со мной наверх и, поговорим, как цивилизованные люди!
— Цивилизованные?! — фыркнула Лия. — Твое поведение можно назвать как угодно, только не «цивилизованным»! — И все же просьба Шона возымела действие: Лия вышла из машины и пошла за ним следом, чего он никогда не добился бы силой.
В лифте они молчали. Шон угрюмо смотрел в сторону; как видно, ему не давали покоя какие-то невеселые мысли.
Войдя в квартиру, Лия ахнула: после спартанской обстановки коттеджа она не ожидала такой роскоши и изысканности. Гостиная, отделанная в бежево-кремовых тонах, обставленная дорогой антикварной мебелью, болезненно напомнила ей, что Шон Галлахер богат и знаменит — не чета скромной служащей. В этот миг недолгая йоркширская идиллия показалась Лии нереальной, словно волшебный сон.
— Выпьешь чего-нибудь?
Лия помотала головой. У нее и так голова шла кругом. Ни к чему, подумала она, еще и одурманивать себя алкоголем.
Когда Шон налил себе бренди и сел в кресло, Лия вновь попыталась воззвать к его разуму:
— Шон, пойми, я ни за что на свете не стала бы продавать твою историю газете. Такой поступок для меня попросту немыслим!
Он отхлебнул бренди, рассматривая ее поверх стакана.
— И ты ждешь, что я этому поверю?
— Почему бы и нет? Это же правда!
— Вот как?
— Да, правда! Если хочешь знать, я вообще не замечаю твоего шрама! Для меня это часть тебя, такая же, как глаза или волосы! И если твои продюсеры думают…
— Нет, не думают, — прервал ее Шон. — Продюсеры «Инспектора Каллендера» полагают, что шрам придаст герою особую изюминку. Сценарист уже разработал сюжет о том, как инспектор получил эту отметину, и я с нетерпением жду следующего сезона съемок.
— Шон, как я рада…
— Конечно, «Божьим даром для женщин» мне больше не бывать. — Лия поморщилась, услышав из его уст собственные необдуманные слова. — Но, пожалуй, это и к лучшему. Я освободился от ярлыка «секс-символа», и теперь передо мной открыт путь к серьезным ролям. Так что, если ты хотела заработать на сенсации…
— Да нет же! — Как, ну как его убедить? — Пойми, я никому о тебе не рассказывала и не расскажу! Даже в страшном сне мне не пришло бы в голову делиться своей историей с журналистами из бульварной газеты!
— А почему бы и нет?
"Потому что я тебя люблю!» Но этих слов Лия произнести не могла. Только не сейчас, когда он сверлит ее глазами, угрожающе сдвинув густые черные брови.
— Потому что я… ты… ты мне… дорог.
— «Дорог»?! — Это слово прозвучало, словно раскат грома, заставив ее вздрогнуть. — И сколько же я стою, по-твоему?
— Нет!!
Силы Лии были на исходе. Сколько продлится эта мука? Сперва он вышвырнул ее вон, словно надоевшую игрушку; теперь вернулся, но лишь затем, чтобы бросить ей в лицо жестокое и несправедливое обвинение!
— Нет?
Он шагнул к ней. Лия отшатнулась, выронив сумочку: от удара об пол та раскрылась, и все ее содержимое оказалось на ковре. Лия поспешно опустилась на колени.
— Позволь мне!
В мгновение ока Шон оказался рядом. Руки их одновременно потянулись к одному предмету — белоснежному запечатанному конверту. Но Шон успел первым.
— Отдай!
Напрасно Лия не сдержала крик — по ее испуганному возгласу Шон догадался, что в письме заключено что-то важное, С болью в сердце она следила, как он переворачивает конверт и читает адрес — свой собственный.
— Что это?
— Поздравительная открытка. — Что толку отрицать? — С днем рождения, Шон.
Лицо его омрачилось каким-то непонятным для Лии чувством.
— Но ты ее не отослала.
— Передумала. — Эта открытка стоила ей бессонной ночи. — Решила, что это будет неразумно.
— Неразумно… — пробормотал он, не отрывая взгляда от собственного имени на конверте. — И все же ты хотела мне написать. Почему?
Внезапно резким движением он поднялся на ноги и, взяв Лию за обе руки, помог ей встать.
— Лия, ты здорова? — спросил он резко, со сдержанным волнением в голосе.
— Да, вполне, — ответила она, не понимая, с чего Шон вдруг обеспокоился ее здоровьем.
— Я вел себя безответственно. Поверь, мне не присуще такое…
После этих неловких слов Лия поняла, что он имеет в виду. Тогда, в коттедже, Шон взял заботу о предохранении на себя, но лишь начиная со второго раза. В первый раз оба они были так захвачены страстью, что не вспомнили о мерах предосторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40