Заманчиво получить звание динамы.
Я оторвалась от него и пошла в ванную, а появилась, завернувшись в полотенце и почистив зубы. От меня исходят скорее вибрации Мэри Эллен а ля «Семья Уолтон», чем Сью Эллен, соблазнительницы рода Юинг.
– Спокойной ночи, – я улыбаюсь и целую его в щеку. Плотно обернувшись полотенцем, выключаю свет и осторожно отодвигаюсь от него. И меня абсолютно не трогает, что он, кажется, не слишком расстроен.
Я добираюсь до мобильника, разрезавшего мой сон без сновидений. Это Иззи.
– С Новым годом! Ты сейчас где? – в ее голосе слышатся волнение, обида и беспокойство.
– В отеле «Мэйфер».
– С кем?
Я смотрю на пустую кровать. Чувствую, что простыня рядом со мной еще теплая. И пахнет мужским потом. Слышно, что в душе льется вода.
– Его зовут Бен, – слышу ее восклицание и понимаю, к какому выводу она пришла, но у меня нет сил уточнять. Вместо этого я подтверждаю:
– Мы познакомились на новогоднем вечере и просто переспали.
– У тебя всегда просто. Вот в чем вся проблема, – она вздыхает. Ее это, кажется, не радует. – Это плохо кончится. Они тебя заездили. Ты слишком много работаешь. Когда ты в последний раз была дома?
– Не помню. Сегодня у нас что?
Оказывается, воскресенье. Я не ночевала дома и не принимала ванну с рождественского утра и еще неделю до этого. На День подарков я заночевала у мамы, а душ принимала в спортзале и на работе.
– Тебе нужен отдых, – говорит Иззи. Но она ошибается – меня переполняет энергия. Перегруженность работой – для меня самое творческое состояние. Обычно после напряженной работы людям нужен отдых, но я полна сил. И отлично себя чувствую.
Кажется, я сейчас заплачу.
– Я так устала, – ною я. – Ужасно. Я уже не помню, когда в последний раз толком занималась любовью. Это такое напряжение. Поеду прямо отсюда к своему массажисту. У меня сводит шею, я ее повернуть не могу.
– Ну какой массаж, сегодня Новый год, все закрыто. Слушай, звонил Джош. Сказал, что скучает. Он уже летит сюда. Я еду в аэропорт его встречать, но сначала заеду к тебе. А потом мы вместе пойдем гулять, чтобы проветриться после вчерашнего.
Иззи молодец. Она просто прелесть.
Стоит такой жуткий мороз, что оленей, которые вроде бы живут в Ричмонд-парке, нигде не видно.
– Может, они впали в спячку, – предполагает Иззи.
Джош обнимает нас обеих.
– Разве это мороз? Побывали бы вы в Шотландии. Вот там действительно мороз.
– Как было в Шотландии? – произнесла я, выдохнув облако пара, и глубже запахнула куртку.
– Отлично. Пили. С шотландцами, – прокомментировал он уклончиво.
– Ты, значит, ее бросил? – «Ее» означает Кэтрин, девушку Джоша. Нам с Иззи она нравилась. Она была с Джошем уже пару месяцев. Мы очень надеялись, что у них что-то получится, но, судя по его тону и по тому, что он здесь с нами вместо того, чтобы быть в Сент-Эндрюсе с ней и ее родителями, теперь можно говорить о ней в прошедшем времени.
– Я с ней порвал, – сказал Джош, а мы с Иззи незаметно переглянулись и хором сказали:
– Удачный момент.
Джош виновато пожал плечами.
– Иззи, как ты встретила Новый год? – спросила я.
– Отлично. У родителей все в порядке, и еще я познакомилась у них с одним человеком.
– Ты хочешь сказать, с мужчиной? – уточняю я. Невероятно!
Иззи с улыбкой кивает. От холодного ветра у нее на щеках горит румянец. Понятно, почему поэты елизаветинской эпохи обычно воспевают героинь с щечками, цветущими, как розы. Иззи сияет.
– Иззи, выглядишь просто потрясающе. Как это было?
Она улыбается застенчиво.
– Я же была у родителей. – Важная деталь: никаких возможностей. – Но дала ему свой телефон.
– Домашний или рабочий? – спрашивает Джош.
– И тот и другой, и мобильный тоже. И адрес моей электронной почты, и факс, – говорит Иззи. Теперь переглядываемся мы с Джошем.
– Но он еще не позвонил. – Иззи тут же достает телефон, проверяет сообщения. Ничего нет.
– Он еще не успел позвонить, – успокаивает ее Джош. Хотя ни он, ни я не верим, что этот парень позвонит. Наверное, он заметил, что одной рукой она дает ему номера телефонов, а другой перелистывает книгу «Новобрачные и обустройство дома».
– Стоит ему звонить? – спрашивает Иззи.
– А у тебя есть его телефон?
– Да, его мать дала моей.
Я топаю по заледеневшему снегу, слушая, как он скрипит, и избегая разговора о неизбежной катастрофе, к которой движется Иззи. Я так понимаю, этот парень неудачник, и мать хочет его женить. Но делиться с ней своими соображениями я не собираюсь. Вместо этого я слушаю ее рассуждения о равенстве полов.
– Думаю, неважно, кто кому позвонит. Мы оба взрослые люди. Нам не нужно играть в эти игры. – Ни Джош, ни я ничего не говорим.
Мы останавливаемся и покупаем в фургоне горячий шоколад, удивляясь, что фургон работает новогодним утром. Продавец говорит, что лучше мерзнуть в фургоне в Ричмонд-парке, чем торчать дома «с законной супругой и детьми». Мы стараемся игнорировать этот приговор семейной жизни и прихлебываем густой напиток.
– Я уверена, что он оценит, если я сама позвоню.
Она верит в лозунг семидесятых, что мужчина все-таки ценит, если ты ему сама звонишь, что ему это нравится и что после этого он будет с тобой встречаться. Я пытаюсь ей объяснить, что этот совет устарел на тридцать лет. Одинокие женщины семидесятых не послушались бы совета «Трех англичанок за городом». Почему Иззи думает, что кампания за сожжение бюстгальтеров имеет отношение к сексуальной жизни женщин двадцать первого века?
– Звони, если хочешь. Только он сразу поймет, что у тебя не просто два билета в оперу завалялись.
– Может, пригласить его в турецкий ресторан? Только что открылся на Ромилли-стрит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106