– Ведь ничего и не было. – Я все думаю о своей гипотезе насчет Памелы, но не чувствую себя такой же сердобольной. Интересно, смог бы он устоять, если бы я была его бывшенькой? Наверное, нет. Он боится незнакомок. – Это все из-за желания и алкоголя. Из-за того, что я рядом, и из-за того, что ты выпил. Ничего страшного. – Я пытаюсь улыбнуться. – Езжай домой, к жене.
С облегчением он мгновенно вскакивает и сует руку в рукав пиджака, – пиджак, замечаю я, он даже из рук не выпустил. Мне неприятна его готовность тут же смыться и, прежде чем за ним захлопывается дверь, я кричу:
– И больше не шали, это не для тебя. Очень полезный совет.
6
Лучше не бывает. Деклану так понравились эти пятнадцать минут славы, что он жаждет еще. У него просто призвание рассказывать о своих любовных связях. Считается, что это нехорошо, но кто этого не делает? К тому же это хорошо продается. Всю неделю после премьеры нашего шоу его имя отсвечивало в большинстве таблоидов, обсасывающих все грязные подробности их отношений с Эбби, и давних и нынешних. Некоторые из них, несомненно, были правдой. Местные радио и телевидение сделали с ним несколько интервью, у него появился собственный агент, и ему, по слухам, предложили пару сценариев. А это уже вранье. Я-то знаю, что вранье, потому что эту утку пустила моя группа по связям с общественностью.
Лоуренс попросил своего босса о переводе за границу, но это не избавило его от своры преследователей. Для европейских маньяков-папарацци он от этого лишь стал еще более желанной добычей.
Эбби исчезла. Хотя это не такая уж потеря, потому что есть еще ее друзья, родственники и коллеги, им найдется что сказать. Женщина, которая продала ей подвенечное платье, сообщила интересные подробности, как и священник, который должен был их обвенчать, и трое-четверо других бывших любовников Эбби. А самое сомнительное заявление сделал ее парикмахер.
– Фи, ты представляешь, ее выдал ее парикмахер, – говорю я с ужасом.
Дженни, Брайан и Карен пошли еще дальше. Они опубликовали письма, которые писали друг другу, сфотографировались в кругу семьи и наконец пригласили снимать их свадьбу, хотя мы до сих пор точно не знаем, на ком из них он женится.
Мы состряпали настоящую мыльную оперу в прямом эфире. Через неделю после эфира наш рейтинг достиг миллиона восьмисот тысяч. Через две недели вышло две статьи в серьезных изданиях на тему природы и мотивов измен, а рейтинг взлетел до двух миллионов.
– Почему ты все время улыбаешься? – спрашиваю я Джеки, оторвавшись от писем, полученных после шоу. – Тебя что, повысили, а мне забыли сказать?
– Нет, но должны повысить, – смеется Джеки. Я ее обожаю, она никогда не упускает возможности пошутить. – Да нет, не поэтому. Просто я была в субботу в гостях.
– Да, и что было на обед?
Она садится на мой стол, а Фи перестает стучать по клавиатуре компьютера. Больше всего мы любим поговорить о еде. Говорить о еде интереснее, чем есть. Жадный интерес к пище можно проявлять без риска для фигуры. Говорить о еде куда приятней, чем о сексе, потому что говорить о сексе – это все-таки извращение. Даже и не знаю, что лучше, разговоры о еде или занятия сексом. Мне одинаково нравится и то, и это.
Джеки подробно пересказывает меню и долго, со вкусом описывает шоколадное суфле. Мы жадно ловим каждое ее слово. Потом она повествует о креме и ежевичном соусе. Когда она сообщила, что подавали мятный ликер, я возвращаюсь к тому, с чего начала.
– Эй, так что же может быть лучше, чем повышение?
– …а после обеда мы играли в разные игры. Чтобы мальчики могли красиво выступить.
– И чтобы девочки могли открыто надрать им задницы, – вдохновенно добавляет Фи.
– Разумеется. Иногда мы играем во «Взрыв» или «Погоню», но чаще всего в «Правду или ложь», она интереснее. А на этой неделе кто-то из них предложил поиграть в «Секс с экс».
– Не может быть, – сказали мы с Фи в один голос. Вот теперь мы обе поняли, что такое стать частью поп-культуры. И так быстро!
– Это было великолепно. Каждый должен был назвать бывшую подругу или друга. Кэс, ты была права: всегда есть хоть кто-то, кто тебя по-прежнему волнует. Затем игрокам пришлось сказать, решатся ли они на определенные ничем не связывающие отношения, чтобы просто «вспомнить молодость».
– А разве они пришли на обед поодиночке, без пары? – спросила я. У нас маленький коллектив. И если мы друг о друге чего-то не знаем, значит не стоит этого знать. Поверьте мне.
– Нет, конечно. Элли была с Джеймсом, Дэйзи с Саймоном, Найдж, Али, плюс Тоби и я. Это-то как раз и интересно. Публичное разоблачение.
– И что было дальше? – спрашивает Фи, нервно щелкая степлером. Я отбираю его, не дожидаясь, пока она поранится.
– Ну, во-первых, все врали. Те, кто по моим расчетам был на это способен, прикинулись скромными. А те, кто скорее на это не решится, пытались делать вид, что любят экспериментировать, хотя на самом деле это совершенно не так. Но чем больше они пили, тем больше откровенничали.
– Ну и что? – спросили мы с Фи. Мы обе знаем, что она ответит.
– Был страшный скандал. Али ушел, Элли расплакалась, а вечеринка Дэйзи и Саймона была испорчена.
– У-у-у! – взвыла Фи. – Это наш первый скандал.
– Но представьте, – добавляет Джеки, – что было бы, если б этот скандал случился в Клэпеме, и сколько подобных скандалов разразилось бы на севере и на юге, по всей стране! Какой успех!
– Джеки, беги в группу маркетинга и скажи им, чтобы заявили авторские права на игру, если еще не заявили. И нужно поговорить с постановщиками игры, пока это не сделал кто-то другой. Интересно, успеем мы это сделать до Рождества?
– Прошло всего четыре недели, – возражает Джеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106