Даже то, что девушке Джоша предстоит пережить еще более неприятные минуты. Это только подтверждает мою теорию о том, какое безумие – позволять себе влюбляться. Надеюсь, Джош скоро позвонит мне с отчетом о проделанном. Мне необходимо развеяться.
Ну, хватит слушать щелканье радиаторов и мурлыканье холодильника. Я заставляю себя оторваться от уютного подоконника и осмотреть коллекцию кассет и компакт-дисков. Тут же является непрошеное воспоминание о том, как Даррен изучал мою коллекцию компакт-дисков.
– Ты поставь музыку, а я пока налью нам выпить, – сказала я, беря бутылку со стойки.
– Интересная коллекция, – заметил он.
– Ее можно назвать удивительной. Так говорили мои бывшие любовники.
– А, понятно. – И он действительно понимал – да, думаю, он хорошо меня понимал, знал все мое прошлое и будущее. В этом-то и проблема.
– «Смите» и «Кьюр» представляют твои юношеские тревоги.
– Точно. Я была очень жизнерадостной девушкой, а мой любовник был злобный тип, и я делала вид, что влюблена. Ты будешь красное или белое? – Я подняла обе бутылки, стараясь забыть только что сказанное. Я понимала, что сделала притворство своим стилем.
– Красное. Лучше крепкое, если есть. Даррен мог пить дешевое вино в Уитби без снобизма и отвращения, хотя у него есть любимые хорошие сорта. Может, не стоило так переживать по поводу «Блю Нан», ведь мистер Смит купил ее для меня. Это не важно. Ничто не важно.
Это меня до сих пор гложет.
– Я так понимаю, Ллойд Коул, Том Уэйтс, Лу Рид, «Пет Шоп Бойз» и Скотт Уокер – воспоминания об университете?
– Запоминай: я слушала Фила, Пола, Яна, Грега и… Марка.
Я налила вино и передала ему бокал. Проигрывая эту сцену вновь, я использую кофейную кружку, но она плохо подходит.
– Твои музыкальные вкусы, кажется, широки и разнообразны. «РЕМ», «Блёр», «РедХот Чили Пепперс», Рубен Гонсалес. – Даррен пригубил вино и улыбнулся мне. Его улыбка и сейчас попадает мне прямо в грудь, рассыпается смехом и выстреливает одновременно в горло, колени и пах. Мне никогда не было так хорошо. Я ранена.
– Не музыкальные вкусы, а вкус на мужчин. Эти компакты – дань Натану, Энди, Тому, Дэйву.
– «Джадс»?! – он поднял бровь.
– Да. Ужасно, правда? Это Питер. Соберись с духом, его кошмарный музыкальный вкус компенсировался опытом в постели. В то время я даже прощала ему белые носки.
– Я не могу собраться с духом. Я ревную тебя к каждому твоему мужчине. – Он повернулся и так поцеловал меня, что я чуть не пролила вино. Он стал расстегивать мне блузку. Его пальцы дразнили мою кожу, начав с ключицы и медленно пробираясь по груди к животу.
Я заставляю себя вернуться в настоящее.
Какая тоска. Я думала, что хорошо знаю, что такое терять, но жить без Даррена так отвратительно и так безнадежно, что я не понимаю, как просыпаюсь по утрам. Меня будто занесло в чужую страну, как Дороти. Только вместо дороги из желтого кирпича и сказочной страны Оз я оказалась в однообразной действительности. Я разлюбила вечеринки, бары и клубы. Я больше не люблю быть среди людей, но и одиночества не переношу. Я не живу, не радуюсь и ни с кем не общаюсь. Даже работа потеряла смысл. Удивительно, как я могла думать, что эта жизнь меня устраивает и даже радует. Все пошло вкривь и вкось. Меня тошнит от одиночества. Оно меня засасывает.
Зачем я только его встретила.
Я не то имела в виду. Как можно! Знаю, что сделала бы то же самое, все равно села бы в тот поезд. Даже когда я встретилась с ним глазами в комнате для интервью, было слишком поздно. Я считала себя такой умной. Избранной. Такой недоступной. И до сих пор меня преследует лишь его тень, но не он сам. Он завернулся в мое полотенце, я надела его джемпер. Мы оба мокрые от любви. Но я по-прежнему держу себя в руках.
О, я только так думаю.
Я его бросила, не он от меня ушел. Он не знает, что я чувствую. Он не знает, как это больно.
Только я это знаю.
Звонит телефон, нарушая тишину уединения. Я кидаюсь к нему. Это Джош, догадываюсь я еще до того, как сняла трубку.
– Как все прошло? – Я до смешного любопытна, потому что мне не терпится избавиться от собственной апатии.
– Ужасно, – стонет он.
– Она очень переживала?
– Она плакала. – Джош расстроен, но втайне ликует.
– Да-а.
– Тяжелее бросать самому, чем быть брошенным. – Сомневаюсь, что он действительно так думает.
– Мне трудно судить, – напоминаю я.
– Конечно. Тебя никогда не бросали.
– Какой смысл быть вместе, если потом тебя бросят? – с вызовом говорю я, чтобы ободрить себя. Не хочу об этом думать. Джошу я не рассказала о своих чувствах к Даррену. Джош считает Даррена еще одной моей короткой и ничего не значащей любовной историей. Я не могу рассказать ему о своем чувстве, потому что если заговорю, то оно совсем завладеет мной. Я должна забыть о Даррене. Должна.
– Что ты ей сказал?
– Ну, что всегда говорят в таких случаях.
– Что это не любовь?
– Да, – радостно соглашается он.
Я люблю Джоша, но сейчас он меня злит. Я вздыхаю, думая о всех женщинах, которые когда-нибудь плакали, услышав «это не любовь». Почему мужчины понимают это только после того, как наденут презерватив?
– Я знаю, о чем ты, но я правда не хотел сделать ей больно.
Я смягчаюсь. В конце концов, я знала его еще тогда, когда он играл с Экш Мэн, а я с куклой Синди. Теперь мы совершаем другой цикл, и я не могу от него отречься.
Он рассказывает, как все произошло. Получилось довольно коротко, но он же не женщина! Если бы Иззи стала рассказывать мне о том, что бросает какого-нибудь парня, мы бы могли обсуждать это часами. Начали бы с описания того, как оба были одеты. Обсудили бы место, выбранное для объяснения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106