Лили отреагировала немедленно.– А ты что, жил когда-нибудь в этой местности? Мне кажется, ты в этих краях неплохо ориентируешься.– Не могу сказать, чтобы жил. Вот тетя моя здесь жила. Когда-то. Если пожелаешь, могу показать тебе после ленча дом, в котором она жила. И, если уж говорить о тех прошедших временах… – Он не смотрел на нее, а сосредоточился на десерте, – так вот, если говорить о тех прошедших временах, так как, ты говорила, называется твой городок у черта на куличках? Фил… Фил…?– Филдинг. И он ни на каких куличках. Всего четырнадцать миль юго-западнее Бостона. А почему ты спросил?– Не знаю, почему. – Он старался не смотреть ей в глаза.У Лили мгновенно возникло подозрение. Он лгал. Хотя уже через пару секунд это показалось ей абсурдным, и она отказалась от этой мысли.Энди сидел, откинувшись на спинку стула, и сверлил ее глазами.– Хороших женщин изготовляют в вашем Филдинге, – произнес он.– Суждение, основывающееся на недостаточном опыте, – с ухмылкой ответила она.Но ухмылка ее была довольной.– Я ведь единственная женщина из Филдинга, с которой ты знаком.– Да, но…– Но что?– Да нет, ничего. Одной тебя вполне достаточно, чтобы убедить меня в том, что я прав.Лили вспыхнула от удовольствия и принялась за свой салат.Когда они, покончив с едой, выходили из паба, она сказала себе, что не голодна, что голод – это ни больше, ни меньше, чем дурь в ее голове.Проехав через крошечную деревушку, они выехали на дорогу, обсаженную по обе стороны высокими вязами. На ветках кое-где оставшиеся листочки трепетали на ветру. Вдруг она заметила, как один из них оторвался и, сделав грациозное антраша, упал на землю.– Как здесь красиво! – призналась Лили.– Согласен с тобой. Иногда я думаю, что Сассекс – мое самое любимое место во всей Англии.Вскорости он остановил машину перед огромными воротами с двумя ананасами по бокам.– Ананас в Китае – символ гостеприимства, – сказала Лили.– Возможно. Но внутрь мы зайти не можем. Я не знаком с той семьей, которая живет здесь сейчас.Отсюда, издалека, с дороги, невозможно было детально рассмотреть дом. У Лили осталось неясное впечатление чего-то массивного, выложенного из коричневато-золотистого камня и заслоненное деревьями.– А мы не можем просто пройтись немного?Энди сильным рывком включил передачу.– Нет, не можем. Честно говоря, я ненавижу это проклятое место. – И с застывшей гримасой презрения на лице он рванул машину с места.Лили не решилась задавать ему еще вопросы.Когда они подрулили к гостинице «Криснт Гарденс», было около пяти пополудни.– Ты не обидишься, если мы сейчас расстанемся? Мне бы надо немного поработать.Она улыбнулась.– Нет, не обижусь. Это и так был чудесный день.Чуть наклонившись к ней, он взял ее лицо в свои ладони.– Ты – чудо, – сказал он.И крепко поцеловал. Она ощутила запах пива и трубочного табака. Затем, открыв дверь, он вышел из машины, обошел ее вокруг и открыл ей двери. Энди был первым мужчиной в ее жизни, жесты вежливости для которого были чем-то совершенно естественным.– Спокойной ночи, – пробормотал он и, вернувшись в машину, сел, завел мотор и умчался прочь, прежде чем она смогла пожелать ему того же в ответ.Лили действительно не обижалась на него за то, что он так рвался к работе, потому что понимала, насколько важна она для него. На какие деньги он жил, оставалось для нее загадкой, но, казалось, они у него никогда не кончаются.Энди жил на другой стороне Лондона, в Хакни, в небольшой квартирке, похожей, по его словам, на студию художника, куда она, что было для нее очень и очень странным, до сих пор не была приглашена. Поднявшись наверх к себе в комнату, Лили, все еще ощущая вкус его поцелуя, сняла с себя кофточку и блузу и в отражении волнистого зеркала стала изучать свои груди.
– Полфунта за десять дней – не очень много, – неутешительным тоном произнесла Лили.– Согласен. А ты не обманываешь меня?Они сидели в пабе на Лейчестер-сквер. По радио Битлз распевали о «Земляничных полянах навсегда». Публика, которой был битком набит паб, шумела, и шум этот был веселее обычного, потому что до Рождества оставалось всего четыре дня.– Что ты сказал, я не слышу.Энди наклонился к ней и прошептал прямо в ухо:– А может ты меня надуваешь, маленькая чертовочка с симпатичными сисюньками?Лили в мгновение ока покраснела как помидор.– Может быть совсем чуть-чуть, – призналась она.Она никогда не была в состоянии прокомментировать его жуткие реплики, потому что просто не находила слов.Он вдоволь посмеялся над испытываемым ею дискомфортом и щелкнул ее по носу.– Мне страшно нравится вгонять тебя в краску, это, конечно, не очень прилично с моей стороны, но я обожаю это. Допивай свою минеральную водичку, а то мы опоздаем на фильм.Она представления не имела о том, на какой фильм они идут. Ее мысли занимал сам Энди. Она вдруг представила себе, как он ощупывает ее груди.Лили оставалась девственницей по необходимости. В шестидесятые годы в Филдинге существовало деление на плохих девочек и хороших. И Лили Крамер обладала всеми отличительными признаками хорошей. Бог тому свидетель – Ирэн никогда не запугивала Лили сексом и не расписывала его прелести. Она просто никогда не говорила об этом. Это было еще одной запретной темой. Занятия в школе познакомили Лили с основами репродуктивной деятельности человека и вбили ей в голову установку, что она должна обзавестись ребенком лишь после того, как выйдет замуж. Что же касалось внутренних позывов, то их ей вполне удавалось сдерживать до тех пор, пока не появился Энди. Энди будил в ней страсть.Его пальцы были тонкими, изящными и длинными, как и он сам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172