Это вы уложили меня в постель?Он покачал головой.— Я считал, что это дело миссис Холмс.Мойра слабо улыбнулась.— Вы упустили удобный случай. Не забыть бы мне поблагодарить Мэри.— На вашем месте я бы поблагодарил. Миссис Холмс на редкость славная женщина.— Она говорит, сегодня вы возвращаетесь в Уильямстаун. А нельзя вам остаться, искупались бы еще разок?Он покачал головой:— До завтра у меня еще уйма работы на борту. На этой неделе мы выходим в море. У меня на столе наверняка накопилась гора деловых бумаг.— Похоже, вы из тех людей, которые работают в поте лица с утра до ночи, даже если это и не нужно.Тауэрс засмеялся.— Очень может быть. — И вскинул на нее глаза. — А вы когда-нибудь работаете?— Разумеется. Я очень деловая женщина.— Что же у вас за работа?Мойра подняла стакан.— Вот. Этим и занимаюсь с тех пор, как вчера с вами познакомилась.Он усмехнулся.— Вам не становится хоть изредка скучно от такого однообразия?— «Жизнь так скучна» У.Шекспир. Король Джон, III, IV.

, — процитировала Мойра. — И не изредка. Всегда.Он кивнул.— Мне везет, у меня дел по горло.Мойра посмотрела на него.— Можно, на той неделе я приеду и посмотрю вашу подводную лодку?Он засмеялся, думая о том, сколько еще работы предстоит на борту.— Нет, нельзя. На той неделе мы уходим в плаванье. — Это прозвучало не слишком любезно, и он прибавил: — А вас интересуют подводные лодки?— Не очень, — как-то рассеянно сказала Мойра. — Я подумала, может, стоит поглядеть, но только если это вас не затруднит.— Я буду рад показать вам «Скорпион», — сказал Тауэрс. — Но не на той неделе. Приезжайте-как-нибудь, и позавтракаем вместе, когда станет спокойнее и мы на борту не будем носиться как угорелые. Выберем спокойный день, и я смогу вам все показать. А потом, может быть, отправимся в город и где-нибудь поужинаем.— Звучит заманчиво. Скажите, когда это будет, чтобы я могла предвкушать удовольствие?Тауэрс чуть подумал.— Не могу сейчас сказать точно. Примерно в конце недели я доложу о готовности, и, вероятно, в тот же день или назавтра нас пошлют в первый рейс. Потом надо будет какое-то время провести на верфи, и только после этого мы опять уйдем в плаванье.— Первый рейс — это до Порт-Морсби?— Я постараюсь пригласить вас до этого рейса, но поручиться не могу. Дайте мне свой телефон, тогда я примерно в пятницу позвоню, и мы условимся.— Бервик 8641, — сказала Мойра. Дуайт записал номер. — Лучше звоните до десяти. По вечерам я редко бываю дома.Он кивнул.— Прекрасно. Может быть, в пятницу мы будем еще в море. Возможно, я позвоню в субботу. Но я непременно позвоню, мисс Дэвидсон.Она улыбнулась:— Меня зовут Мойра, Дуайт.— Ладно, — засмеялся он.После обеда, по дороге домой в Бервик, она подвезла его в своей коляске на станцию. И на прощанье сказала:— До свиданья, Дуайт. Не уморите себя работой. — Потом прибавила: — Извините, что я так по-дурацки себя вела вчера вечером.Он усмехнулся.— Вредно смешивать коньяк с виски. Пускай это будет вам уроком.Мойра засмеялась недобрым смехом.— Меня уже не переучишь. Наверно, опять так же напьюсь сегодня вечером, и завтра тоже.— Дело хозяйское, — невозмутимо отозвался Дуайт.— В этом вся беда, — был ответ. — Надо мной нет хозяина, я сама себе хозяйка. Будь до меня кому-то дело, пожалуй, было бы по-другому, но уже не остается времени. То-то и горе.Дуайт кивнул:— До скорой встречи.— А мы правда встретимся?— Ну конечно. Я ведь сказал, что позвоню вам.Он электричкой вернулся в Уильямстаун, а Мойра пустилась в своей тележке домой, за двадцать миль. Она доехала к шести часам, распрягла серую и отвела в стойло. Отец вышел помочь ей, вдвоем они закатили тележку в гараж, поставили рядом с неподвижно застывшим большим «фордом», напоили лошадь, задали ей овса и вошли в дом. Мать Мойры сидела с вязаньем на затянутой сеткой от москитов веранде.— Здравствуй, родная, — сказала она. — Приятно провела время?— Недурно, — ответила дочь. — Питер и Мэри вчера устроили вечеринку. Было очень забавно. Правда, я изрядно выпила.Мать лишь вздохнула тихонько, по опыту зная, что протестовать бесполезно.— Ляг сегодня пораньше, — только и сказала она. — В последнее время ты так часто полуночничаешь.— Пожалуй, сегодня лягу рано.— Что собой представляет этот американец?— Славный. Очень спокойный и моряк моряком.— Женатый?— Я не спрашивала. Уж наверно был женат.— Чем вы занимались?Девушка подавила досаду — надоели эти допросы; мама всегда так, а времени слишком мало, жаль его тратить на пререкания.— Днем ходили на яхте.И она стала рассказывать матери о том, как прошла суббота, умолчав об истории с лифчиком и о многих подробностях вечера.В Уильямстауне капитан Тауэрс прошел на верфь и затем на «Сидней». Он занимал здесь две смежные каюты, соединенные дверью в переборке, одна каюта служила ему рабочим кабинетом. Он отправил посыльного на «Скорпион» за дежурным офицером, и тотчас явился лейтенант Херш с пачкой приказов. Тауэрс взял их и внимательно перечитал. Почти все касались дел обыденных — заправиться горючим, запасти продовольствие, но было и нечто неожиданное: бумага из военно-морского ведомства. В ней говорилось, что на «Скорпион» командируется для научной работы сотрудник НОНПИ — Национальной Организации Научных и Промышленных Исследований. Подчиняться он должен австралийскому офицеру связи. Имя командированного — Дж.С.Осборн.С бумагой в руке капитан Тауэрс поднял глаза на лейтенанта Херша.— Послушайте, известно вам что-нибудь про этого малого?— Он уже здесь, сэр. Прибыл утром. Я усадил его в кают-компании, а дежурному велел отвести ему на сегодняшнюю ночь каюту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87