Девушка рассмеялась.— Очень на него похоже. Отродясь не встречала другого такого добросовестного человека. — И, помолчав, прибавила: — Папа собирается летом строить еще одну запруду. Он и раньше об этом толковал, а теперь собрался всерьез. Он сегодня звонил одному человеку, у которого есть бульдозер, и сговорился, чтоб тот приехал, как только земля подсохнет.— Когда это будет?— Примерно к Рождеству. Ему просто больно смотреть, как столько дождя пропадает зря. Летом у нас тут все пересыхает.Она взяла со столика у постели Дуайта пустой стакан.— Хотите выпить еще горячего?Он покачал головой.— Сейчас не хочу, детка. Я прекрасно себя чувствую.— А поесть чего-нибудь?Он опять покачал головой.— Может быть, сменить грелку?— Я прекрасно себя чувствую. — И опять покачал головой.Мойра вышла, но через несколько минут вернулась с длинным свертком, на конце сверток расширялся.— Вот, я вам оставляю, можете смотреть на это всю ночь.И она поставила сверток в угол, но Дуайт приподнялся на локте.— А что это?Мойра засмеялась:— Угадывайте до трех раз, а утром увидите, которая догадка верна.— Я хочу посмотреть сейчас.— Завтра.— Нет, сейчас.Она поднесла ему сверток и, стоя подле кровати, смотрела, как он срывает бумагу. Главнокомандующий военно-морскими силами Соединенных Штатов, в сущности, просто мальчишка, подумала она.В руках у него, на одеяле, лежал новенький, сверкающий «кузнечик». Деревянная рукоятка отлакирована и блестит, металлическая подножка лоснится красной эмалью. На рукоятке красной краской четко выведено: ЭЛЕН ТАУЭРС.— Вот здорово, — севшим от волнения голосом вымолвил Дуайт. — Никогда таких не видал, да еще с именем. Она будет в восторге. — Он поднял глаза на Мойру. — Где вы его раздобыли, детка?— Нашла мастерскую, где их делают, это в Элстернвике. Теперь-то их больше не выпускают, но для меня сделали.— Даже не знаю, как вас благодарить, — пробормотал Дуайт. — Теперь у меня для всех есть подарки.Мойра собрала рваную оберточную бумагу.— Пустяки, — небрежно сказала она. — Забавно было заниматься поисками. Я поставлю его в угол?Дуайт покачал головой.— Оставьте тут.Мойра кивнула и пошла к двери.— Я погашу верхний свет. Засыпайте скорей. У вас правда есть все, что нужно?— Конечно, детка, — был ответ. — Теперь у меня все есть.— Спокойной ночи, — сказала Мойра. Вышла и затворила за собой дверь.Некоторое время Дуайт лежал при свете камина, думал о Шейрон и об Элен, о солнечных днях и о кораблях, что высятся у набережных Мистика, об Элен, которая скачет на «кузнечике» по расчищенной — дорожке между двумя снежными грядами, о Мойре — какая добрая девушка… и понемногу сон одолел его, а рука так и осталась на лежащем под боком детском тренажере.На другой день Питер Холмс обедал с Джоном Осборном в офицерском клубе.— Утром я звонил на корабль, — сказал физик. — Хотел поймать Дуайта и показать ему черновик доклада, прежде чем перепечатаю. А мне сказали, что он гостит у Дэвидсонов.Питер кивнул.— Он заболел гриппом. Вчера вечером мне звонила Мойра и сказала, что постарается не пускать меня к нему целую неделю, а то и дольше.Осборн озабоченно нахмурился.— Я не могу так долго тянуть с докладом. Йоргенсен уже прослышал о данных, которые мы привезли, и твердит, будто мы плохо вели наблюдения. Я должен отдать доклад в перепечатку не позже завтрашнего утра.— Если хотите, я его просмотрю, и, может быть, нам удастся поговорить с первым помощником, хоть он сейчас и в отпуске. Но Дуайту надо бы тоже прочесть, прежде чем доклад пойдет дальше. Может быть, позвоните Мойре, и пускай она свезет его в Харкауэй?— А она там бывает? Я думал, она все время сидит в Мельбурне, обучается машинописи и стенографии.— Не болтайте чепуху. Конечно же, она дома.Физик оживился:— Я могу сегодня же все отвезти Тауэрсу на «феррари».— Вы скоро останетесь без горючего, если станете его тратить на такие прогулочки. Можно прекрасно доехать поездом.— Я поеду по службе, по делам флота, — возразил Джон Осборн. — Имею право получить горючее из флотских запасов. — Он наклонился к Питеру, понизил голос. — Известен вам авианосец «Сидней»? В одной из его цистерн имеется примерно три тысячи галлонов эфиро-спиртовой смеси. Там пытаются с нею поднять в воздух самолет на поршневой тяге, только пока ничего не получается.— Но это горючее не про вас! — возмутился Питер.— Разве? Я поеду по делам флота, а может быть, и поважней, чем только для флота.— Ладно, расскажите и мне про эту смесь. Годится она для малолитражного «морриса»?— Придется помудрить с карбюратором и повысить сжатие двигателя. Выньте прокладку, замените ее тоненькой медной пластиной и закрепите. Попытка не пытка.— А не опасно гонять в вашей машине по дорогам?— Ничуть, — сказал Осборн. — На дорогах сейчас и наскочить не на что, разве только на трамвай. И на прохожих, конечно. Я всякий раз беру с собой запасные свечи, а то при трех тысячах оборотов в минуту их забрасывает маслом.— А какая у нее скорость при трех тысячах?— Ну, на самой большой скорости гонять не стоит. А так она делает миль сто в час или немного больше. Начинает с сорока пяти миль, потом, конечно, разгоняется; надо, чтоб впереди дорога хоть ярдов на двести была свободна. Я обычно выталкиваю ее из гаража на Элизабет-стрит вручную и потом дожидаюсь перерыва между трамваями.Так он и поступил в этот день после обеда, и Питер Холмс помог ему толкать машину. Осборн втиснул папку с черновиком доклада сбоку сиденья, на глазах собравшихся восхищенных зрителей влез в машину, застегнул ремень безопасности и надел шлем.— Ради бога никого не угробьте, — негромко сказал ему Питер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87