И если его сейчас разбудить, то очарованию и сказке наступит конец. Сама мысль о том, что она может расстроить Роберта, была для нее невыносима. И мужество. Он ведь никогда не искал защиты. Лишь по-настоящему бесстрашный мужчина, глядя на жестокую межгалактическую реальность, мог по-прежнему говорить о мире так, как делал это Роберт Эйприл. Как хорошо, что он здесь, в полной безопасности, спит. Все-таки он не такой, как все, в нем нет ни грамма хамства, столь характерного для большинства капитанов. Он тонизировал ее, и, конечно, нельзя отрицать того, что она в него влюблена. Сара коснулась пальцами лица спящего Эйприла. О как ей не хватало его! И хотя сейчас он был рядом, ей хотелось, чтобы он не спал, чтобы глаза его вновь лучились теплом. Ей хотелось вновь стать свидетельницей того, как естественно проникает он в суть нужд и чувств своих подчиненных.
– Сара? – она вздрогнула при звуке своего имени, и ей стало стыдно, что, замечтавшись, она не заметила, как он открыл глаза.
Она поспешила отдернуть руку. От приподнятой диагностической кровати создавалось впечатление, что он отдыхает в кресле. Лицо капитана расплылось в улыбке.
– О черт, вы – зрелище, достойное пробуждения. Хотелось бы еще раз повторить это при более трепетных обстоятельствах.
– Черт побери! Похоже, вы настроены на лирический лад? промолвила Сара.
– Мы – англичане, – с гордостью произнес Эйприл. – Роза и поэзия – национальное достояние и все такое прочее. Что-то я плохо вижу?
– Вы еще находитесь под воздействием сильнодействующих лекарств.
– Так это ты меня наркотиками накачала?
– Видите ли, капитан, мы сделали вам небольшую операцию.
– Не будем о медицине, Сара, – промолвил Эйприл, разглядывая свои руки.
– Лучше засыпайте опять, – прошептала докторша.
– Что ж, околдуйте меня. Ее глаза гневно сверкнули.
– Я не из тех, кто чарует. Тихонько застонав, Эйприл вздохнул.
– Конечно же, нет. И знаешь, что мне больше всего в тебе нравится? Ты очень естественна. Поверь, что это большой комплимент, Он попытался пошевелить ногами под термоодеялом, это его быстро утомило, но кровообращение улучшилось. Сделав несколько глубоких вдохов, капитан внимательно посмотрел на Сару.
– Ты сегодня очень хорошо выглядишь. – Комплимент застал ее врасплох. Зардевшись, она потупила глаза.
– Ты такой славный, – словно в забытьи пробормотала она.
Прежний блеск вновь вернулся в его глаза.
– Спасибо. Она взяла его за запястье, чтобы прощупать пульс, и снова стала докторшей.
– Думаю, что скоро я встану на ноги.
– Вне всякого сомнения, и я сразу же дам тебе снотворное.
– А почему бы вместо этого не выйти за меня замуж?
Она еле удержалась от того, чтобы не рассмеяться, но ей удалось это лишь наполовину.
– Я не могу, – простонала она. – Я не хочу связывать себя с человеком, который мне совершенно не подходит.
– Но я, напротив, считаю, что ты мне даже очень подходишь. В конце концов, я мужчина очаровательный, благородный, аристократ, забавный, щедрый, к тому же я всегда на ночь мою ноги.
– И ты думаешь, что я выйду за тебя замуж: только потому, что ты соблюдаешь правила личной гигиены?
– Но ведь это – ценнейшее из моих достоинств. Теребя в пальцах край термального одеяла, Сара промолвила:
– Я выйду за тебя замуж….но лишь из-за полосок на твоем рукаве.
– Но почему? Меня-то твой ранг совершенно не интересует.
– Роберт, я не могу быть корабельным врачом, – сказала она, стараясь не смотреть ему в глаза, – а ты очень хочешь быть капитаном звездолета.
Он рассмеялся.
– С чего ты взяла? Сара удивленно заморгала глазами. Эйприл улыбнулся. – Неужели ты решила, что я задумал завершить свою карьеру на борту этого звездолета? Сара сморщила носик.
– А что, разве нет?
– По правде говоря, мне это сроду даже в голову не приходило.
– И это после всего того, что ты вложил в этот проект?
– Представь себе.
– Но тогда, что же ты намерен делать дальше? Эйприл опустил свою пульсирующую от боли голову на подушку.
– Не правда ли, слово «капитан» хорошо звучит? Оно гораздо больше, чем просто ранг. Есть в нем нечто в высшей степени превосходное, что заставляет людей желать подчиняться ему. Но людей, подобных мне, не следовало бы называть капитанами. Мы должны быть чем-то вроде священников или профессоров. Чем-то более утонченным.
– Что-то я тебя не пойму, – призналась Сара.
– Неужели? – Он попробовал выразиться яснее. – Я никогда не предполагал, что мне придется возглавить первый полет на этом звездолете, Сара. К тому же я страшусь битв, и ты об этом прекрасно знаешь. Нет, этим кораблем должен руководить кто-то другой. Человек бесстрашный, готовый пожертвовать собою ради жизней остальных членов экипажа, способный выйти в космос и потерять связь со всем миром, способный принимать решения и коренным образом менять существующую теорию и практику. Короче говоря, личность из ряда вон выходящая. Вот, например, как Джордж Кирк.
– Как Джордж? – Сара покачала головой. – Джордж Кирк полная тебе противоположность, Роберт. Ты даже толкнуть боишься, а ему ничего не стоит проткнуть кого-нибудь насквозь.
– Ну, может, и не Джордж Кирк, но уж, конечно, не я! Ну какой из меня лев? Сама посуди. – Голубые глаза его сверкнули, и он улыбнулся. – Такому звездолету у руля требуется настоящий лев!
Слезы брызнули из глаз Сары, и голос ее дрогнул:
– Я была права. Ты все-таки поэт.
– Сара, но почему? – Он наконец-таки заметил, что она плачет.
Роберт осторожно провел пальцами по ее щекам, утирая слезы, и был приятно удивлен, когда Сара склонила ему на грудь свою голову. Она слегка дрожала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116