Механизмы для него – своего рода музыка, а звездолет «Энтерпрайз» – собственный «опус магнум». Помимо всего прочего, он находил время объяснять значения тех или иных показаний дисплея молодым, недавно принятым в состав экипажа инженерам. Сколько раз он спасал звездолет он неминуемой гибели, оставаясь при этом в тени славы капитана! Кирк некоторое время наблюдал за ним – алая инженерская туника, смуглое лицо, черные как смоль волосы и его шотландская прямота давно стали визитной карточкой судна. В экстремальных ситуациях Кирк знал, что, если Скотта на мостике, все будет в порядке. А если главный инженер Скотт начал копаться в двигателях, верный признак – жди беды.
Вон там, конечно же, Маккой. Каким-то образом ему и Споку удалось вернуть капитана на звездолет, и у Кирка родилось такое чувство, что они ждали его появления, хотя и не подавали вида.
Кроме многочисленных талантов Маккоя особо отличало присущее ему везение. Странно: человек, которому жизнь в космосе всегда казалась искусственной, осуществил настоящий прорыв в инновационной космической медицине. Как инженер Скотт был барометром технического состояния звездолета, так Леонард Маккой являлся личным сейсмографом капитана. Доктор. Друг. Дикобраз. Гладкий, когда по шерсти, колкий, если изменишь направление. Капитан знал, что Маккой способен сказать ему любую, даже самую беспощадную, правду и указать на любой личный недостаток. Стань Кирк близорук, властен, упрям, придирчив, Маккой ему обязательно на это укажет. За многие годы, проведенные вместе, капитан научился ценить вспыльчивого, но любящего его главного хирурга, и когда Маккоя не было. мостик казался ему обезлюдевшим. Кирк облегченно вздохнул и украдкой улыбнулся, заметив, что Маккой демонстративно не смотрит в его сторону.
Спок, как обычно, на научно-исследовательском посту. Можно ли подобрать какие-то слова для него? Сколько времени, пребывая в одиночестве и не вписываясь ни в земную, ни в родную вулканскую культуру, прожил он среди людей, дивившихся его внешности и поведению вулканца? Давно земляне привыкли к загадочным инопланетянам, но только ему, Споку, принадлежала честь первым представлять свою планету, находясь на службе у Звездного флота.
Не так давно между двумя цивилизациями зашел спор, за какие заслуги уважали Спока и земляне, и вулканцы? За долгие годы совместной службы Спок очень привязался к капитану. Избавившись от многих, свойственных вулканцам эмоций, он, однако, оставался не менее сдержанным, способным и взыскательным, чем в годы пребывания на родной планете. Общение с землянами придало ему гораздо больше уверенности в себе. Человеческое милосердие в сочетании с вулканской сдержанностью превратили его почти в святого, из таинственного инопланетянина в хозяина капитанского мостика, человека, которому всегда можно доверить самое сокровенное. В отличие от Маккоя, Спок внимательно наблюдал за появившимся на мостике капитаном. Церемонно раскланявшись, вулканец в очередной раз подтвердил: на звездолете, как и в личных отношениях между ними, – полный порядок. Кивнув в ответ, капитан задержался взглядом на любимце, его губы приоткрылись в безмолвной тираде, одна из колючих бровей изогнулась, но незначительно, так, что далее хорошо знавшие его люди едва бы заметили хоть какую-нибудь перемену в мужеском лице. Капитан пошел по направлению к сиявшей огнями радиостанции и к грациозной темноволосой женщине, игравшей на клавишах консоли словно на пианино. Ее серебряный голосок хорошо знаком каждому из четырехсот человек экипажа звездолета – Ухура, это ее «привет» звучал ежедневно, это она обращалась к королям и привлекала их внимание присущей только ей очаровательностью.
Ясность ее голоса и чистота речи доведены были до совершенства. Она не только мило щебетала в переговорное устройство, но могла разобрать его до основания и смонтировать снова, поскольку в своем деле была непревзойденным профессионалом. Когда Джим подошел к ней, она повернулась к нему, изысканно отставив ножку, и он подивился, как это ей еще удастся оставаться и женщиной.
– Добро пожаловать, капитан, – мило улыбнулась Ухура. Командование Звездной базы дает добро на старт.
– Спасибо, лейтенант. Соедините меня с адмиралом Оливером.
– Сию минуту, сэр. – И, повернувшись к клавиатуре, она взмахнула своей божественной ручкой. Пока длилась пауза, Джеймс Кирк еще раз окинул взглядом мостик. Да, Маккой прав. Они были людьми особыми. Каждый из них. И хотя он мог погубить их, тем не менее, у него не было никакого морального права лишать их той жизни, которую они для себя выбрали.
– Адмирал Оливер, с вами будет говорить капитан, – объявила Ухура. Капитан повернулся к рации.
– Олли, говорит Джим Кирк.
– Слушаю тебя, Джим.
– Я насчет перевода.
– Да?
– Хочу, чтобы ты мне оказал одну услугу. – Можешь не сомневаться, окажу.
– Может, пока не станешь давать ход моему рапорту?
– Ради Бога. Капитан помедлил.
– Бьюсь об заклад, ты и не собирался это сделать.
– Конечно же.
– Ты был уверен, что я передумаю?
– Вне всякого сомнения.
– Оливер, ты неисправим.
– Конечно. Капитан рассмеялся.
– Хорошо. Очень тебе благодарен. Конец связи.
– Ни пуха вам, ни пера. Удачного старта. Отключив передатчик, Ухура стала ждать дальнейших приказаний.
– Передайте командованию Звездной базы, что мы стартуем, проговорил Кирк, – и запросите детали нашего следующего задания.
– Будет сделано, сэр, – казалось, она была рада, что в этот момент ей подвернулась какая-то работа. Кирку же вновь пришлось обратить внимание на мостик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116