Интересно, что это она делает на крыше в такое время? Было уже больше часа ночи. Тогда я вспомнил, что она говорила что-то о свидании с парнем с ее работы, в которого она втюрилась, какой-то Джордж. Я подковыривал ее тем, что она гуляет с хлыстом, который работает в конторе, а она сердилась. — Уж он-то лучше той шпаны, с которой ты ошиваешься, — возразила она.
Я решил подняться наверх и посмотреть, чем занимается барышня-расфуфыря. Уж я то знал, что, если в этом районе ты лезешь ночью на крышу, то вовсе не для того, чтобы любоваться на звезды. Я натянул штаны и молча вышел из комнаты.
Дверь на крышу была открыта, и я тихонько вышел наружу. Спрятавшись в тени двери, я стал выглядывать оттуда. Это точно была она, и, конечно же, он. Они тесно сплелись. Я наблюдал за ними.
Они отстранились друг от друга, и в свете луны я рассмотрел лицо Мими. Я резко затаил дыханье. Теперь уж она не была такой паинькой. Парень заговорил глухим голосом. Слов я не мог разобрать, но, кажется, он упрашивал ее. Мими покачала головой, и он разразился еще одним потоком слов.
Она снова покачала головой и заговорила сама. — Нет, Джордж, и не говори о женитьбе. Ты мне очень нравишься, но мне уже надоело беспокоиться о деньгах, и все у нас будет точно так же. Я этого не хочу.
Я усмехнулся про себя. Мими вовсе не дурочка. Деньги есть деньги. И все же было как-то забавно слышать о том, что она может выйти замуж. Я теперь понял, что она совсем взрослая, что она больше не ребенок.
Парень снова притянул ее к себе. Он что-то сказал и поцеловал ее. Я смотрел на него все еще ухмыляясь. Несмотря на все ее чопорные манеры она знала толк в том, как целоваться. Видно было, что она далеко не в первый раз здесь на крыше. Я молча повернулся и спустился по лестнице к себе в комнату.
Минут пятнадцать спустя я услышал, как открылась дверь и вышел в коридор. Она молча закрывала дверь и, когда обернулась и увидела меня, даже подпрыгнула.
— Что ты здесь делаешь, Дэнни? — удивленно спросила она.
Я ничего не ответил, а просто стоял и улыбался.
Она сердито уставилась на меня. — И чего ты ухмыляешься?
— У тебя размазалась губная помада, — сказал я, еще шире и понимающе улыбаясь.
Она подняла руку ко рту. — Ты не спал, чтобы шпионить за мной?
— Не-а, — покачал я головой. — Ты со своим дружком так шумела на крыше у меня над головой, что спать невозможно.
— У тебя лишь дурное на уме, — бросила она мне.
— Разве? — спросил я, все еще улыбаясь, и показал ей на платье. Она посмотрела вниз, и глаза у нее распахнулись от удивленья.
Весь перед ее платья был усыпан пятнами губной помады. Она посмотрела на меня, и у нее покраснело лицо.
— Послушай совета своего братишки, детка, — сказал я. — Когда пойдешь в следующий раз на свидание, сотри сначала помаду. Она не отстирывается, и при этом сэкономишь на платье.
Она сердито закусила губу. От ярости она не нашлась, что ответить.
Я снова усмехнулся и пошел назад к себе в комнату. — Спокойной ночи, Мими, — бросил я через плечо. — Не забывай, о чем я говорил.
Глава 5
Отец пришел к завтраку, когда мы уже начали есть. Я глянул на него снизу вверх. На лице у него были морщины, которые появились не только от усталости. Полосы боли и отчаяния, вызванные унижением, четко проступали на когда-то круглых щеках.
Меня охватила волна сочувствия к нему. Пронзительное чувство гордости, которое я испытывал всем своим существом, омрачалось медленным распадом его сущности. Я встал. — Садись сюда, папа, — быстро проговорил я, к окну. — Это было самое удобное место на кухне.
Он медленно опустился на стул и с благодарностью глянул на меня.
— Благодарю за то, что принес мне ужин, Дэнни, — устало сказал он. — Я был занят и не видал, как ты приходил.
Я кивнул. — Приказчик говорил мне, — сказал я, щадя его чувства. Было видно, что ему не хочется, чтобы я признался, что слышал, как Гоулд орал на него.
Мама подошла к столу и поставила тарелку каши перед ним. — Что ты не поспал подольше, Гарри? — озабоченно спросила она.
Он поднял на нее глаза. — Разве можно спать, когда наступает день? Я никак не могу привыкнуть к этому.
— Однако тебе нужно отдыхать, сказала мать. — Ты так много работаешь.
Он взял ложку и, не ответив, начал есть. Но аппетита у него не было, и вскоре он отодвинул тарелку от себя. — Дай мне просто кофе, Мэри, — устало произнес он.
Мать поставила перед ним чашку кофе. — Вчера было много работы?
— спросила она.
— Г-н Гоулд нагрузил меня, — ответил он, не поднимая головы. Затем он глянул на меня, осознав, что сказал. Было видно, что он задумался о том, что мне было известно.
Я же сделал беспристрастное лицо. Что касается его, то я ничего не знаю, ничего не видел, ничего не слышал. — А что из себя представляет этот Гоулд? спросил я, глядя себе в тарелку.
Почувствовал, что отец смотрит на меня. — А почему ты спрашиваешь?
Я так и не поднял головы. — Да так. Просто интересно, — ответил я. Не могу же я сказать ему настоящую причину.
Отец поразмыслил некоторое время. Потом заговорил, тщательно подбирая слова. Он удивил меня своими недомолвками. — Да он в порядке, только очень нервничает. У него очень много дел, ему многое нужно обдумать.
Я положил еще ложку каши себе в рот. — Тебе нравится работать у него, папа? — спросил я как будто совсем невзначай.
Наши взгляды встретились, и он опустил глаза на чашку с кофе. — Работа есть работа, — уклончиво ответил он.
— Как получилось, что он стал руководителем? — спросил я.
— Тот, что был до него, заболел, и ему пришлось уволиться. Гоулд работал на моем месте и был единственным дипломированным специалистом. Так что, естественно, получил повышение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135