У него был утомленный, выжидательный взгляд. — Так вы все-таки хотите подраться? он, пожалуй, сказал это утвердительно, а не вопросительно.
Мы оба промолчали.
— Ну хорошо, — продолжил он, — если уж драться, то будем драться по-моему. Все еще удерживая нас, он подозвал через плечо подменного учителя, своего помощника. — Достань перчатки.
Помощник вернулся с перчатками, и Готткин дал нам по паре. — Надевайте, — почти дружески произнес он. Затем обернулся к ребятам, которые уже начали собираться вокруг. — Лучше заприте двери, ребята, — сказал он. — Не надо, чтобы кто-нибудь вошел сюда.
Они весело смялись, пока я путался в незнакомых мне перчатках. Я знал, почему они смеялись. Если бы вошел директор, то всем крепко попало бы.
Мне было неловко в боксерских перчатках. У меня никогда раньше их не было. Пол молча стал шнуровать их мне. Я посмотрел на этого парня. Первый порыв гнева у меня уже прошел. У меня не было ничего против этого паренька. Я даже не знал, как его зовут. У нас были совместные уроки только по физкультуре. Мне показалось, что он чувствует то же самое. Я подошел к нему. — Это глупо, — сказал я.
Г-н Готткин ответил прежде, чем парень успел раскрыть рот.
— Сдрейфил, Фишер? — усмехнулся он. У него в глазах было какое-то странное возбуждение.
Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо. — Нет, но...
Готткин оборвал меня. — Тогда вернись вон туда и делай то, что я тебе скажу. Приступайте к бою. Если один из вас упадет, то другой не трогает его до тех пор, пока я не разрешу. Понятно?
Я кивнул. Пацан облизнулся и тоже кивнул.
Я понял, что Готткину это понравилось. — Ну порядок, ребятки, — сказал он, — вперед!
Я почувствовал, как кто-то подтолкнул меня вперед. Темнокожий двинулся ко мне. Я поднял руки и попробовал держать их так, как у боксеров в кино. Я осторожно кружился вокруг мальчика. Он был так же осторожен, как и я, и внимательно следил за мной. В течение почти минуты мы не сходились ближе двух шагов.
— А я-то думал, что вы хотите подраться, — сказал Готткин. Я глянул на него. Глаза его все еще горели от возбуждения.
Тут у меня из глаз полетели искры. Я услышал, как завопили ребята.
Еще одна вспышка, затем резкая боль в правом ухе и во рту. Я почувствовал, что падаю. В голове у меня со скрежетом гудело. Я сердито замотал головой, чтобы прийти в себя и открыл глаза. Я, оказывается, стоял на четвереньках, и смотрел вверх.
Паренек танцевал передо мной. Он смеялся. Эта гнида ударила меня тогда, когда я отвернулся. Я встал на ноги, во мне клокотал гнев. Я видел, как Готткин хлопнул его по плечу, и тогда он снова бросился на меня. В отчаянии я сблизился с ним, схватил его за руки и стал удерживать.
У меня пересохло в горле, я чувствовал, что дыхание просто жжет его.
Я тряхнул головой. Невозможно думать, когда там так гудит. Тряхнул еще раз. Вдруг шум прекратился, и у меня отпустило дыханье.
Я почувствовал, как Готткин нас растащил. Его голос хрипло прозвучал у меня в ушах. — Расцепитесь, ребятки.
Ноги у меня теперь окрепли. Я поднял руки и стал ждать, когда пацан нападет на меня.
Он и набросился, широко размахивая руками. Я отпрянул в сторону, и он пролетел мимо. Я чуть не улыбнулся про себя. Все очень легко, просто надо иметь голову на плечах.
Он развернулся и снова напал. На этот раз я уже ждал его. Было видно, что кулаки у него подняты высоко. Я двинул ему правой в живот. Руки у него опустились, и он согнулся пополам. Колени у него подогнулись, и я отступил. Я вопросительно глянул на г-на Готткина.
Он грубо толкнул меня обратно к мальчику. Я дважды ударил его, и он выпрямился, но взгляд у него был мутный.
Я теперь твердо стоял на ногах. Почувствовал прилив сил со всего тела в руки. Правой рукой почти с самого пола я попал ему прямо в подбородок. У меня даже рука задрожала от этого удара. Он повернулся один раз вокруг себя и затем плашмя упал вперед.
Я отступил и посмотрел на г-на Готткина. Он стоял с ошарашенным взглядом, глядя вниз на паренька. Он нервно водил языком по губам, кулаки у наго были сжаты, а рубашка на спине взмокла от пота, как будто бы он сам дрался.
В зале вдруг наступила тишина. Я повернулся к пацану, который неподвижно лежал на полу. Г-н Готткин медленно стал на колени рядом с ним.
Он перевернул паренька на спину и шлепнул его ладонью по лицу.
Учитель был бледен. Он глянул на помощника. — Принеси нюхательную соль, — хрипло крикнул он.
Когда он водил пузырьком под носом мальчика, руки у него сильно дрожали. Он, казалось, просил: «Ну очнись, малыш. Ну давай». Капли пота выступили у него на лбу.
Я смотрел на них сверху вниз. И чего это он не встает? Не следовало мне втягиваться в драку.
— Может быть лучше позвать доктора, — испуганно зашептал помощник Готткина.
Готткин ответил тихим голосом, но я, нагнувшись, расслышал: «Нет, если тебе дорога эта работа.»
— А если умрет?
Вопрос помощника остался без ответа, а к лицу мальчика стала приливать кровь. Он попытался было сесть, но Готткин прижал его к полу.
— Погоди, малыш, — почти с нежностью произнес Готткин. — Через минуту все пройдет.
Он поднял мальчика на руки и посмотрел вокруг. — Вы, ребята, об этом помалкивайте. Понятно? — В голосе прозвучала угроза. Все молча согласились. Он обвел их взглядом и остановился на мне. — А ты, Фишер, — хрипло оказал он, — пойдешь со мной. Остальные продолжайте игру.
Он пошагал к себе в кабинет с мальчиком на руках, я последовал за ним. Он положил его на кожаный топчан, а я закрыл за нами дверь.
— Подай-ка мне кувшин с водой вон там, — сказал он мне через плечо.
Я молча подал его ему, и он опрокинул его на голову мальчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135