— Ох, Дэнни! — Она бросилась меня обнимать и попробовала поцеловать.
Я вырвался. — Ну перестань, Мардж. Ты ведь обещала.
— Только один поцелуй, Дэнни, — быстро проговорила она. — Это ничего, раз я твоя девочка.
Я уставился на нее. Невозможно было спорить с такой логикой. К тому же и мне хотелось поцеловать ее. — Ну хорошо, — согласился я — но на этом все!
Она наклонила мне голову и поцеловала. Я почувствовал, как ее теплые губы шевелятся в моих. Я притянул ее к себе, и она спрятала лицо, уткнувшись мне в плечо. Я еле различал ее голос.
— Теперь, когда я твоя девушка, я сделаю все, что ты хочешь, Дэнни!
— Она прижала мне руку к своей груди. — Все, что захочешь, — повторила она. — Я больше не буду тебя дразнить.
Глаза у нее по настоящему сверкали. Она была совсем не похожа на ту девочку, которую я знал все это время. В ней было такое тепло, какого я никогда раньше не встречал.
Я снова медленно поцеловал ее. Почувствовал, что она тесно прижимается ко мне, и у меня забурлила кровь. В висках у меня застучало. Я быстро оттолкнул ее.
— Тогда пойдем домой, Марджори-Энн, — серьезно сказал я. — Ничего другого мне не надо.
Отец окликнул меня, когда я поднимался по лестнице. Я вернулся назад:
«Да, папа?»
На лице у него было смущенное выражение. Он посмотрел на мать, но та читала вечернюю газету и даже не подняла головы. Он остановил взгляд где-то на полу и кашлянул. — Ты впервые уезжаешь, Дэнни, — робко проговорил он.
— Да, папа.
Теперь он смотрел в потолок, тщательно избегая моих глаз. — Ты уже большой мальчик, Дэнни, и есть такие вещи, которые мы с матерью должны тебе сообщить.
Я ухмыльнулся. — Насчет девочек, папа? — спросил я.
Он с удивлением посмотрел на меня. Мать отложила газету и теперь тоже смотрела на меня.
Я улыбнулся. — Ты немного опоздал, папа. Теперь этому учат в школе.
— Неужели? — изумился он.
Все еще ухмыляясь, я кивнул. — Если ты что-нибудь хочешь узнать, папа, не стесняйся. Просто спроси.
На губах у него появилась улыбка облегчения.
— Видишь, Мэри, — сказал он. — Я же говорил, что ему не надо ничего рассказывать.
Мама с сомнением посмотрела на меня.
Я ободряюще улыбнулся ей. — Не беспокойся, мама, — заверил я ее. — Я могу о себе позаботиться.
Подымаясь по лестнице, я все еще улыбался. Они просто не знают, с кем имеют дело. Я же ведь эксперт в девочках. Разве я не доказал это только что, сегодня вечером?
Глава 10
— Она дает, Дэнни? — Я с отвращением посмотрел на пацана. Лицо у него было возбужденное, а глазами он следил за девушкой, всходящей на крыльцо.
Я потянулся вниз и запер прилавок, только потом ответил ему. С тех пор, как я приехал сюда, я слышал этот вопрос и не раз, и не тысячу. Уже третье лето я провожу в гостинице «Монт-Ферн» и в загородном клубе.
— Да все они такие, — небрежно ответил я. — Какого черта, ты думаешь, они приезжают сюда подышать свежим воздухом, да позагорать?
Все остальные ребята у прилавка дружно рассмеялись, но он все еще смотрел на нее. — Мужики, — сказал он с ужасом в голосе, — есть все-таки что-то такое у дамочек в брюках!
— А кто смотрел на брюки? — небрежно бросил я. — Я лично смотрю только на блузку. Я начал запирать шкаф, а они все еще смеялись. Эти официанты и посыльные никогда не тратили ни цента. Они и приезжали сюда за несколькими долларами да юбкой. Они даже работали кое-как, но руководству гостиницы было все равно. От них лишь требовалось, чтобы постояльцы были довольны, а постояльцами были в основном дамы, так что всех устраивало такое положение.
Ребята высыпали на веранду, а я посмотрел им вслед. Большинство из них было старше меня, но я считал их малышами. Я чувствовал себя бывалым.
Может быть, благодаря росту, — во мне было пять футов одиннадцать дюймов — или может просто оттого, что я провожу здесь уже третье лето. Я взял ведомость дневного поступления и стал подводить итоги. Сэм любил, чтобы счета были в порядке.
Я вспомнил свое первое лето здесь. Я был тогда совсем еще зеленым.
Это было сразу после моего Бар-Мицва. Я был тогда просто сосунком и надеялся, что Готткин зачислит меня в футбольную команду по осени. Какая же была все это чепуха!
Готткин так и не вернулся в школу. В первый же вечер он обчистил хозяйку в крэп. А на следующий день был уже в деле. Не прошло и недели, как он решил не возвращаться назад.
— Вот это по мне, — помнится, говаривал он. — Пусть кто-то другой вытирает сопли малышне.
Вместо того, чтобы работать в гостинице, я помогал ему, а у него все ладилось. Зимой он съездил в Майами-Бич, а на следующее лето взял в аренду как эту гостиницу, так и следующую по дороге. Этим летом у нас их уже было пять. Пару ребят в каждой точке, а ему лишь оставалось появиться там раз в день да собрать деньги. Он больше не довольствовался «фордом», а ездил на «пиерс» родстере с опускающимся верхом.
Но то первое лето было трудным. Все меня считали желторотым. Не было такой шутки, которую бы не сыграли со мной ребята, а девушки дразнили меня до одурения. Сэму в конце концов пришлось приказать им отцепиться от меня.
Он опасался, что они выведут меня из себя, и я отлуплю одного из них.
На следующее лето я не хотел ехать, но когда Сэм приехал к нам домой и сказал, что арендует вторую точку, управлять которой буду я, согласился.
Нам нужны были деньги. У отца дела шли хуже некуда. К концу лета я собрал пятьсот долларов.
Я помню, какое лицо было у матери, когда я выложил бабки на кухонный стол и сказал, что это все ей. На глазах у нее были слезы, она повернулась к отцу, стараясь скрыть их от меня. Губы у нее дрожали, но я расслышал, как она сказала: «Русачок мой».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135