Но к вечеру покупателей не стало: надвигался самум, уже поднимавший над Карфагеном тучи тонкой пыли, принесенной им из неведомых далей великой пустыни Северной Африки, море заволновалось, стало трудно дышать раскаленным и напитанным пылью воздухом.К ночи, пользуясь тем, что непогода разогнала всех с улиц Карфагена, Хирам отправился на свидание с любимой.По его приказанию Сидон раздобыл лошадей, и маленькая кавалькада промчалась к дому Офир. Впереди скакал сам Хирам, следом за ним гортатор и еще четверо воинов. Перед тем как сойти на берег, Хирам написал письмо и отправил его, подвязав под крыло почтового голубя, одного из крылатых гонцов, которого Акка принес на борт гемиолы.— Лети! Неси весть от меня! Твоя госпожа ждет тебя! — сказал Хирам, бросая черного голубка в воздух.Провожая Хирама. Фульвия волновалась и тревожилась, будто предчувствуя какую-то грозящую беду.— Куда ты идешь? Зачем? — допытывалась она. — К кому полетел крылатый гонец?Занятый сборами Хирам отвечал коротко и отрывисто.— Потом, потом все тебе расскажу! — твердил он.— Ты стремишься к этой женщине, хотя это грозит тебе гибелью? Она тебе дороже жизни? Значит, ты отдал ей свое сердце? Ты любишь ее?И Фульвия с тревогой глядела на воина.— Да, я люблю ее больше жизни! — отвечал Хирам. — Прощай, Фульвия!И когда маленький отряд, сойдя с гемиолы, умчался в город, Фульвия тяжело вздохнула.— Прощай, Хирам! — прозвучал чуть слышно ее полный тоски голос. Она отвернулась и с опущенной головой и полными слез глазами пошла в каюту.— Он любит Офир! Он любит ее больше жизни! — чуть слышно шептала она.А тем временем Хирам, думая о своем, ехал по обезлюдевшим улицам Карфагена. Дом, к которому он направился, принадлежал одному из влиятельнейших горожан, старому Гермону, отчиму Офир. Это было типичное здание той системы, которая была унаследована обитателями Карфагена от финикиян. В доме было семь или даже восемь этажей, которые образовывали своего рода пирамиду; каждый этаж опоясывала крытая галерея. Карфагеняне любили, чтобы из окон открывался вид на море. IV. РОКОВОЕ СВИДАНИЕ Добиться свидания с Офир Хираму было нелегко: нельзя в жилище Гермона, переполненное слугами и охраняемое целым отрядом воинов, проникнуть обычным путем.Но это не остановило старого соратника Ганнибала: на первую террасу вскарабкался с ловкостью кошки Сидон-гортатор, который нашел сброшенную кем-то при их приближении к дому веревку с узлами, которая должна была послужить лестницей. За ним и Хирам поднялся на террасу. Четыре моряка остались на улице ждать возвращения Хирама и Сидона.На террасе гостей поджидала любимая рабыня красавицы Офир, и, следуя за нею, Хирам прошел, никого не встретив, в покои люби мой.Увидев Офир, Хирам забыл два года разлуки, два года тоски и мучений в изгнании. Все исчезло, все растаяло, когда его полному любви взору предстало нежное лицо любимой, когда он услышал ее ласкающий голос и прикоснулся к ее трепещущей руке. Им надо было так много, так бесконечно много сказать друг другу, — и их вопросы скрещивались, их ответы встречались, а глаза говорили друг другу: «Люблю тебя! Без тебя моя жизнь — печаль!».Однако свидание длилось лишь несколько минут: стоявшая на страже рабыня Офир прибежала предупредить Хирама, что, кажется, Гермон, собирается прийти в покои Офир.— Я убью его! — схватился за меч воин.— Только не это! — остановила его Офир. — Ты забываешь, что он взял меня в дом, когда я осталась беспомощной сиротой. Он был мне как отец.— Но он хочет отдать тебя другому. Ты — невеста Тсоура!— Я не люблю его! Я люблю тебя, одного тебя! И я уйду с тобой, как только ты позовешь меня! Но знай, отчим хочет отвезти меня на свою виллу в Утике.— На свадебный пир? — горько улыбнулся Хирам.— Если ты опоздаешь, я… я умру, но не выйду за того, кого ненавижу!— Я приду! — отозвался Хирам, покидая покои любимой и следуя за указывавшей ему дорогу к бегству рабыней.— Прощай! — сказала, провожая его Офир. Через минуту он уже был на террасе, где его дожидался верный Сидон с мечом в руке, а еще через несколько минут оба спустились по веревке на улицу, где их поджидали моряки с гемиолы.— Слава богам! — сказал один из них. — Мы уже не знали, господин, что и делать, и дважды подавали тебе сигнал тревоги.— Что случилось? — нахмурился Хирам.— Мы заметили каких-то людей, тенями скользивших вдоль стен, пробиравшихся к выходу из этой улицы. Кажется, они были вооружены.— Гермон, который боится самого слова «меч», приготовил засаду? — резко и вызывающе засмеялся Хирам, вынимая из ножен свой меч. — Посмотрим же, как воюет благородный Гермон. Вперед, друзья!Маленький отряд едва успел сделать несколько шагов, как Хирам круто осадил лошадь: несколько стрел просвистело в воздухе над его головой.— Стой! — прозвучал из темноты повелительный голос.— Мы — в ловушке! — крикнул Сидон. — Смотри, господин!Они перекрыли улицу. Там — боевой слон!В самим деле, для отряда Хирама единственным выходим были быстро выбраться на площадь храмов Ваала-Молоха, но там стоял, высоко подняв хобот, огромный боевой слон.— Назад! — скомандовал Хирам.Но отступать было некуда: позади словно из-под земли вырос отряд вооруженных людей, которые с дикими криками побежали к Хираму и его спутникам. На бегу они пускали стрелы, но, поскольку было темно, ни одна из них не попала в цель.— Прикройте нас с тыла! — приказал четырем нумидийцам Хирам, к которому в момент смертельной опасности вернулось хладнокровие. — Руби их мечами. А со слоном мы сами управимся!Сидон соскользнул с коня на землю и, словно тень, заскользил к концу улицы, где стоял и трубил слон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39