— Я готов думать, что передо мной стоит не живая Фульвия, которая всегда избегала меня и относилась ко мне с презрением, а лишь ее призрак, та мечта, та далекая греза, которую порождала в моем мозгу пламенная любовь к тебе…— Так ты все еще любишь меня? — насмешливо отозвалась Фульвия.— О, больше жизни, больше почестей, больше всех сокровищ мира! — воскликнул Фегор. — Я готов даже отречься от своего отечества и сделаться римлянином, если бы ты этого захотела!..— Очень приятно! — усмехнулась Фульвия. — Я пришла к тебе именно за тем, чтобы выяснить, насколько сильна и искренна твоя любовь. Если ты с такой готовностью собираешься ради меня предать свою страну, то тебе ничего не стоит раскрыть одну маленькую тайну, которая меня очень интересует.— Что это за тайна? — удивился Фегор.— Я хочу знать, где сейчас находится Офир, дочь Гермона. Фегор несколько мгновений колебался, затем ответил неуверенно:— Она здесь, в Карфагене… Но какое тебе до нее дело?— В доме Гермона? — продолжала вместо ответа свой допрос Фульвия.— Этого я пока еще не знаю. Мне только известно, что ее жених, Тсоур, сторожит ее день и ночь. Боится новых попыток похищения Офир, хотя Хирам, как мне передавали, убит в недавней морской схватке.— Тебя ввели в заблуждение! — спокойно возразила Фульвия. — Хирам жив и в настоящий момент находится здесь, в стенах Карфагена.— А! — прорычал Фегор, яростно сжимая кулаки. — Этот человек собирается, кажется, похитить у богов их бессмертие! Но теперь, благодаря твоему признанию, я сумею свести с ним наконец наши старые счеты.— Ты этого не сделаешь! — твердо заявила молодая этруска.— Почему? Кто может помешать мне в этом? — злобно вскричал шпион Совета Ста Четырех.— И не только не сделаешь этого, — продолжала Фульвия, не обращая внимания на ярость своего собеседника, — но поможешь Хираму найти и освободить Офир.— Никто не заставит меня сделать это!— Я заставлю! — ответила Фульвия. — Ты слишком давно твердишь мне о своей любви. Сумей же доказать теперь, что твои уверения не пустые слова.Фегор прикусил губу и замолчал.— Но я не могу предать Гормона, который мне платит за мое ремесло, — сказал он через несколько мгновений.— Хирам заплатит тебе вдвое больше, — ответила девушка, — и, кроме того, он отдаст в твое распоряжение несколько десятков отборных воинов, с которыми ты сумеешь преодолеть все препятствия на пути к осуществлению цели.— И когда Офир будет у Хирама…Тогда…Голос Фульвии внезапно сорвался, и глухое всхлипывание сорвалось с ее губ.— Что это? Ты плачешь? — воскликнул Фегор.— Нет, ты ошибаешься, — твердо ответила Фульвия, нечеловеческим усилием воли подавив готовые вырваться наружу рыдания. — Тогда я буду твоей…Фегор поднялся с места.— Отлично! — сказал он. — Я согласен. Если Хирам, как ты говоришь, заплатит мне щедро, то можно предать и Гермона.Лицо Фульвии исказила гримаса отвращения.— Н-негодяй! — пробормотала она сквозь зубы, — Надеюсь, новое твое предательство будет и последним. Она круто повернулась и вышла на улицу. Первое слово, которое достигло ушей Фульвии и которое на все лады повторялось возбужденными более обыкновенного кучами прохожих, толпившихся там и здесь, было:— Война!В самом деле, за предыдущую ночь произошли события, которые обрушились на Карфаген подобно удару грома и привели его население в панический ужас. Дело в том, что карфагенское войско было разбито нумидийцами; пятьдесят тысяч отобранных человек, составлявших цвет наемных войск Карфагена, в сражении под Ороскопом понесли тяжелое поражение от войск старого коварного царя Нумидии. И как бы в довершение несчастья, в тот же самый день, когда гибли воины Карфагена, Рим объявил республике войну.Когда Фульвия вернулась к себе домой и поднялась на второй этаж, она застала там Талу и его соратников, которые собрались вокруг Хирама. До них тоже уже дошло известие об ужасном поражении карфагенских войск, и ветераны страстно обсуждали важные известия. Увидев девушку, они смолкли и устремили на нее вопросительные взоры.— Я видела его! — сказала этруска, подходя к Хираму, который при ее появлении, казалось, побледнел.— Ты видела Фегора? А Офир? Что с нею?— Жива и невредима.— Жива? Офир жива! — радостно воскликнул воин. На его бледных щеках показался румянец, глаза заблестели.— Моя Офир жива! — твердил он, улыбаясь. — Ты, Фульвия, возвращаешь мне жизнь…— Да. Офир здесь! — упавшим голосом говорила этруска. — Фегор сказал мне это. Но где она, я еще не знаю.— И у тебя хватило мужества пойти на свидание с этим человеком? — невольно удивился Хирам. — А если бы он тебя убил?Фульвия пожала плечами.— Что за беда? -промолвила она глухо. — Одной рабыней было ^бы меньше…— Зачем говоришь ты так? — с упреком в голосе произнес Хирам. — Разве ты не чувствуешь себя равной с нами? Садись вот сюда и все рассказывай.Повинуясь/приглашению, девушка устало опустилась на скамью рядом с воином и пересказала по порядку все, о чем она говорила со шпионом.— Продажная тварь! — пробормотал Хирам, услышав об отношении Фегора к делу.— Это же тебе на руку! — продолжала Фульвия. — Да, он продажен. Да, он служит тому, кто ему платит. Но если ты ему заплатишь хорошо, он будет служить тебе.— Я рад отдать половину моего состояния, — воскликнул Хирам, — лишь бы спасти Офир.— А я со своей стороны обещаю этому проклятому шпиону добрый удар мечом, — проворчал Сидон. — И об этом я позабочусь лично.— Да, но нам надо поторопиться! — вмешался Тала. — Ведь римляне не будут дремать. Вот-вот их быстроходные корабли покажутся перед Карфагеном. Нам надо все закончить раньше этого, потому что, когда римляне будут тут, будет поздно что-нибудь делать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39