— Именем главы Совета Ста Четырех! Отворите! — ответил Тала столь же грубым голосом.— В такой поздний час? — изумился стражник.— Глупец! — обругал его Тала. — Сейчас в Карфагене не те времена, когда разбираются — день или ночь. Республика в опасности!— Зачем вас послал глава Совета?— Сменить стражу, пополнить число жрецов. Мы привели с собой еще дюжину наших собратьев.За стеной послышался лязг оружия, дверь наконец со скрипом отворилась. Несколько вооруженных воинов со светильниками в руках выступили вперед и подошли к отряду Талы.— Кто здесь старший? — спросил один из стражников.— Я! — ответил Тала.— Покажи письменный приказ Гермона.— Нету. Гермон так торопился в Уттику, что у него не было времени написать. Да чего ты медлишь? Разве не видишь, что со мной двенадцать товарищей.— Подожди! — воскликнул один из воинов, подходя к Тале и поднимая голос. — Тала! Ты начальник греческих наемников?— Насилу узнал меня! Впускай же нас, не медли, — отозвался нетерпеливо Тала.— Ну, так чего нужно от меня Совету, пославшему тебя сюда?— Совет приказывает тебе и твоим людям немедленно отправиться в Уттику, где тебя ждет Гермон. Думаю, что тебе будет поручена очень важная миссия. Я сменю твоих людей, чтобы охранять храм и посаженную сюда красивую птичку, дочь Гермона.— Получил ли ты приказ никого не впускать в храм, даже суфектов?— Да, Гермон чего-то опасается и сказал мне об этом своем распоряжении! — без тени смущения отозвался Тала.— Тогда я пошел. Надо поторопиться. Ты уже сам известишь жрецов о полученном мною распоряжении.— Не беспокойся. Все сделаю в лучшем виде. Слава богам, знаю службу. Но иди, иди. Сам знаешь, Гермон строг, когда речь идет о его приказах.Комендант гарнизона приложил к губам два пальца и пронзительно свистнул. Тут же пятнадцать или шестнадцать воинов вышли из коридора.— В путь по распоряжению Совета Ста Четырех! Хватит ли на острове лодок, чтобы добраться до Уттики, не заходя в Карфаген? Хватит? Тогда, марш! Итак, Тала, я сдаю тебе охрану храма.И отряд обманутых охранников храма, построившись лениво в шеренги, тронулся к морю, а люди Талы, забрав оставленные ушедшими светильники, вошли в храм, держа наготове оружие.Угрюмые помещения обширного храма казались словно вымершими. В конце концов отыскали окованную бронзой дверь, ведущую, как представлялось, во внутренние покои, и Сидон принялся стучать, настойчиво требуя впустить мнимых жрецов и ужина для воинов. За массивной стеной засуетились, послышались встревоженные голоса, но, несмотря на категорическое заявление о том, что пришедшие действуют по поручению Совета Ста Четырех, их не впустили в центральное здание, а направили в боковой флигель, где находилось специальное помещение для стражи.Это помещение оказалось подземельем без окон. Вероятно, оно было высечено в скале, служившей основанием для самого храма Таниты. Тут пришельцев встретили два жреца Таниты и несколько слуг, которые быстро приготовили обильный и вполне вкусный ужин, к тому же сдобренный прекрасными тонкими винами. Но и пируя, Сидон скоро почувствовал, как все разрастается в нем тревога. Жрецы словно подозревали что-то, все время сторонились их, держались в тени у дверей единственного выхода из подземелья. Они следили за каждым движением пришельцев, прислушивались к каждому их слову.В конце концов Сидон не выдержал и обратил внимание Хирама на загадочное поведение жрецов.— Так или иначе, — отозвался Хирам, — храм, похоже, в наших руках. Жрецы обещали для ночлега отвести другое помещение. Подождем, когда они поведут нас туда, и приступим к делу.В это время в подземный зал вошли слуги. Их было четверо, и они тащили амфору с вином.— Верховный жрец присылает это вам в дар, храбрые воины, — сказал старший слуга, — одно из лучших иберийских вин.— Браво! — отозвался Сидон, на которого заметно подействовало обильное возлияние крепких вин. — Если есть еще такое же отличное вино, тащи сюда. Мы расправимся со всем вашим запасом.Огромные чаши с густым терпким вином пошли по рукам пирующих. Люди не могли нахвалиться: вино действительно было великолепно. Только сам Хирам и Фульвия не забылись в оргии: все остальные, не исключая Сидона и Талы, кричали, пели, шумели.Хирам забеспокоился. Его беспокойство возросло, когда он увидел, что и слуги, и жрецы незаметно исчезли из подземного зала. Карфагенянин выхватил свой меч и одним ударом разбил амфору с предательским напитком, сковавшим члены воинов неодолимой истомой.— Довольно! — крикнул он. — Пора делом заняться. Шумной толпой воины направились к выходу, но тут же Хирам отпрянул от двери с криком:— Дверь на запоре! Мы в ловушке!— Нас предали! — кричали в смятении воины.— Нас предал Фегор! — послышался чей-то голос.— Нет! — ответила решительно Фульвия. — Он слишком любит меня, чтобы пойти на это.— Попытаемся выбить дверь. Вместо тарана послужит этот стол! — сказал Хирам.— Ко мне, друзья! — крикнул старый гортатор, метавшийся в ярости по подземной тюрьме. — Вырвемся на свободу и расплатимся с предателями!Двадцать дюжих рук ухватились за массивный стол.Раздался мощный удар в бронзовую дверь. Стол разлетелся на куски, люди попадали, но дверь даже не пошатнулась.Среди воинов Хирама царило смятение, некоторые было приуныли: казалось, они бесповоротно осуждены на гибель. Из ловушки нет выхода, завтра прибудут сюда верные воины Карфагена, пленных обезоружат и предадут мучительной казни. По всей вероятности, их отдадут в жертву кровожадному покровителю Карфагена, грозному Ваалу-Молоху.Однако Хирам и Тала не могли примириться с мыслью о том, что спастись невозможно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39