Несомненно, в этой компании находился граф Шропшира, но вот вопрос – который из них? Де Вер напряглась, лихорадочно пытаясь вспомнить, что слы­шала о каждом, но память, как нарочно, отказывалась сообщить что-либо, кроме того, что оба соперни­ка прекрасно владеют мечом. Как член семьи, лояль­ной к королю Стивену, девушка может спокойно уйти домой, в Эвонли, если ей повстречался сторонник короля, сэр Ги Бургонь. Но если на ее пути стоит человек императрицы, у девушки могут появиться большие проблемы.
Всадники окружили ее, и Мериэль решила, что мужчина в самом богатом наряде у них главный. Та­кого красавчика ей еще не приходилось видеть – вы­сокий, золотоволосый, он казался героем романти­ческой баллады. Пытаясь сдержать рвущуюся вперед лошадь, всадник изумленно воскликнул:
– Господи Иисусе, у девчонки соколиха!
Мериэль прекрасно поняла причину его удивле­ния, потому что только люди благородного происхож­дения могли иметь птиц женского рода. Слава Богу, в его лице читалось скорее изумление, нежели не­одобрение и злоба. Однако не успела она облегченно вздохнуть, как пожилой мужчина с седыми волосами сказал:
– Ага, и она охотится с ней! – человек слез с коня, передал поводья одному из слуг и подошел к Мериэль. – Итак; девочка, кто ты и что скажешь в свою защиту?
Де Вер не успела даже открыть рот, как другой мужчина спокойно произнес:
– Она может не говорить по-нормандски.
Мериэль огорченно взглянула на свое простое, к тому же испачканное платье – ей нечего было ска­зать в свое оправдание, она действительно походила на простолюдинку. Седой мужчина произнес по-ан­глийски с сильным нормандским акцентом.
– Поклонись графу Шропширскому, девочка.
Все еще раздумывая, какой из графов находится перед ней, де Вер приготовилась сделать реверанс перед золотоволосым юношей, затем остановилась, увидев выражение его лица. Несомненно, он ждал развлечения и, при таких обстоятельствах, конечно, его получит, однако насмехаться будут над ней.
Что, если это не граф? В этом случае всадники упадут с коней от смеха. Мериэль лихорадочно пере­водила взгляд с лица на лицо, пока, наконец, не оста­новилась на невысоком юноше со светлыми, почти серебристыми волосами, который высказал предпо­ложение, что она не говорит по-нормандски. Он сто­ял рядом с золотоволосым красавчиком, и поначалу девушка посчитала его обычным рыцарем, но, при­глядевшись, изменила свое мнение. Ему не хватало великолепия спутника, его одежда была намного про­ще, а выражение лица непроницаемо. Но от него не­возможно отвести взгляд – он будто приковывает к себе внимание. В этом человеке было нечто – про­чность стали, чувство уверенности и превосходства.
Моля Бога, чтобы выбор оказался верным, Мериэль присела в глубоком реверансе перед этим юно­шей. Всадники разразились одобрительным хохотом, а золотоволосый красавец произнес:
– У девчонки глаз наметан, ишь, как выбрала гра­фа, а, Адриан?
– Очень может быть, – совершенно спокойно, го­лосом, лишенным эмоций проговорил тот. – Скорее всего, она видела меня раньше, – глаза юноши, не отрываясь, смотрели на незнакомку, и было в его взгляде какое-то странное напряжение.
Между двумя светловолосыми всадниками было явное сходство – может, братья? Рассматривая пра­вильные, словно высеченные резцом скульптора черты мужчин, девушка решила, что белокурый граф так же красив, как и его спутник, однако они очень отли­чаются – как холодный лед от теплого солнечного света.
Седой рыцарь подошел к Мериэль и протянул руку:
– Дай мне свой охотничий подсумок.
Зная, что сопротивляться бесполезно, девушка сня­ла сумку с плеча и протянула мужчине.
Тот, заглянув внутрь, вытащил тетерева и одного из зайцев.
– Браконьер, – вынес он вердикт, хмуро глядя на неподвижные тельца. – Как тебя зовут, девочка, и откуда ты?
Браконьер! Потеряв дар речи от такого обвине­ния, девушка даже не пыталась оправдаться. Она пой­мала этого зайца на земле брата, однако кто может с уверенностью сказать, откуда он прибежал? Если они не поверят ей…
Страх охватил девушку. Браконьерство считалось серьезным нарушением – таким серьезным, что в эти неспокойные времена приверженец императрицы мо­жет принять нарушение границ как вызов и напасть на Эвонли. Для жадного, алчного и бессовестного лорда сущий пустяк может послужить веским пово­дом для того, чтобы отобрать землю у противника, тем более что охота в королевском лесу является жестоким оскорблением короля.
Седовласый рыцарь нетерпеливо прикрикнул:
– Ты что, немая? Как твое имя?
За молчавшую девушку ответил граф.
– Судя по всему, она, похоже, из Уэльса, поэтому может не знать ни английского, ни нормандского, – затем, к большому удивлению де Вер, он обратился к ней на правильном уэльском наречии, очень медленно произнося слова: – Как твое имя и где ты жи­вешь?
Мериэль мгновенно приняла решение. Алан отсут­ствует, поэтому, при всем желании, не может защитить свою собственность, а в поместье на данный момент находится лишь половина людей, способных владеть оружием. У графа не будет веских причин напасть на Эвонли, если он не узнает, что она оттуда. Раз уж они считают ее простой крестьянкой, пусть будет так – уж эту роль де Вер сумеет сыграть. Еще раз сделав реве­ранс, девушка произнесла по-английски:
– Я действительно из Уэльса, но английский знаю. Меня зовут Мериэль.
Слишком поздно де Вер поняла, что ей следовало назваться чужим именем, но она не знала уэльских имен. Вложив в свои слова как можно больше ис­кренности, девушка продолжила:
– Клянусь, я не занималась браконьерством, ми­лорд – заяц и куропатка пойманы к востоку от леса, где может охотиться любой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119