Вздохнув полной грудью, Ричард довольно улыбнулся – хорошо после долгой разлуки увидеть брата и узнать, к каким выводам тот пришел после поездки в Нормандию.
Пир удался на славу, невзирая на слишком боль­шое количество рыбы.
После еды оба брата уединились для беседы, по­кинув обитателей Монфора и рыцарей Уорфилда, про­должавших пировать и веселиться.
Весна вступала в свои права, и днем было тепло, но ночи все еще напоминали о зиме, и Ричард скло­нился над очагом, разжигая огонь, а Адриан устроил­ся в кресле, радуясь возвращению. Как всегда, он воз­нес хвалы небу за то, что у него такой брат, чья пре­данность, любовь и воинское искусство не вызывают никаких сомнений.
Дел в последние годы оказалось очень много. Ког­да восстановление Уорфилда находилось в полном раз­гаре, его владельцу пришло в голову, что для защиты южных владений требуется еще один замок. Назна­чив Ричарда управляющим, Адриан был в полной уве­ренности, что все будет в порядке и работа продол­жится под неусыпным надзором брата. Неудивительно, что Монфор строился по замыслу и вкусу незаконно­рожденного де Лэнси, а Уорфилд – Адриана.
Разведя огонь, Ричард поднялся и отряхнул руки:
– Как императрица?
Брат переплывал через пролив в эскорте Матиль­ды, возвращавшейся домой после девяти бурных лет в Англии. Подвинув кресло, Адриан ответил:
– Она не поддается отчаянию, не показывает вида, что переживает смерть брата.
– Огромная потеря для всех, кто знал его, – пе­чально подтвердил Ричард. Внезапная смерть графа Глостера оказалась сокрушительным ударом по на­деждам императрицы. Решив встать на сторону свод­ной сестры, он бросил к ее ногам свое богатство, вли­яние, могущество, преданность и военное мастерство. Для Адриана и других землевладельцев, поддержива­ющих Матильду, потеря их главного сторонника мог­ла означать катастрофу, особенно, если королю Сти­вену удастся захватить корону.
– Матильда может одержать победу, просто сидя в Руане, – Адриан коварно улыбнулся. – Клянусь, Сти­вен – самый худший из всех врагов. Как только у него появляется какое-то преимущество, он тут же его те­ряет, причем, делает это совершенно сознательно. Он, должно быть, сошел с ума, если в теперешнем своем положении решился на конфликт с церковью.
Ричард согласно кивнул, разливая по кубкам от­личное французское вино из собственных запасов.
– Конфликтуя с архиепископом Кентерберийским, Папой и Бернардом Клерво, он с трудом может ожи­дать, что церковь с энтузиазмом воспримет конфир­мацию его сына.
– Несомненно, Юстас – самый лучший союзник Матильды. Стивен, пожалуй, единственный человек, который не видит, что его сын будет плохим королем, способным сбросить Англию в пропасть. Юноша унас­ледовал все пороки отца и ни одного достоинства.
Адриан рассеянно отпил глоток вина и блаженно вытянулся в кресле, думая о рыжеволосом юноше, которого он посетил в Анжу. Желание как можно лучше узнать сына Матильды, чтобы сделать соот­ветствующие выводы, и явилось главной причиной, побудившей его сопровождать императрицу в Нор­мандию.
– Мне понравился сын Матильды Генрих. Ему всего пятнадцать, но через несколько лет из него по­лучится прекрасный король, ничуть не хуже деда. Если настанет время выбирать между Юстасом и Генри, думаю, Англия предпочтет Генриха. Даже самые алч­ные из землевладельцев начинают уставать от граж­данской войны и анархии.
– Будем надеяться на это, – довольно пессимис­тично заметил Ричард.
– Когда Генрих унаследует земли отца, у него хватит сил взять Англию силой, если ее не отдадут ему добровольно. Союзникам Матильды здесь, на за­паде, необходимо просто держаться вместе и ждать, пока не победит их партия, – в голосе Адриана ясно слышалось удивление. – Чтобы удерживать сторон­ников, Матильда не скупится на подарки. Хотя такие дары вряд ли обходятся ей дороже, чем пергамент или бумага, на которых они написаны.
– Что же она подарила тебе? – заинтересованно спросил Ричард.
– Письменную дарственную на Уорфилд и Монфор и разрешение на строительство еще одного за­мка, если возникнет необходимость.
Брат тихо присвистнул.
– Ценное добавление.
– Да, если учесть, что Генрих, став королем, раз­рушит все постройки, на которые нет письменного разрешения. Так он сказал мне сам, – Адриан усмех­нулся. – У парня нет ни уверенности, ни доверия, ни здравого смысла.
– Матильда наградила тебя еще чем-нибудь?
– Несколько привилегий, таких как право охотить­ся в королевском лесу, и самую главную, – юноша намеренно медлил, смакуя вино, но затем сжалился над собеседником и небрежно бросил: – Она сделала меня графом Шропширским.
– Господи! – новость на несколько секунд лиши­ла Ричарда дара речи. – А ее решение не связано с тем, что после вашего отъезда из Англии король сде­лал графом Шропширским Ги Бургоня?
– Именно. Когда новость достигла Руана, меня это совсем не обрадовало, – голос юноши стал сухим и жестким. – Догадываясь о моих чувствах и мыслях, Матильда предложила мне этот титул, надеясь под­толкнуть к решительным действиям – расправиться с Бургонем и взять в свои руки власть над графст­вом, – глядя на бушующий у камине огонь, Адриан успокоился, на лице вновь появилось невозмутимое выражение. – Она не знает, что меня не надо подтал­кивать.
Уже не в первый раз король и императрица назна­чали своих сторонников на одни и те же земли. Власть и титул доставались сильнейшему из соперников.
Ричард кивнул, одобряя стратегию императрицы.
– С тех пор, как Ги силой женился на наследнице Честена и контролирует половину Шропшира, ты будешь самым подходящим человеком, чтобы держать все в кулаке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119