Что он может сделать, чтобы держать в руках власть над землями, словно сошедшими с ума?
– Очень многое. Я знаю Адриана, он дьявольски умен и хорошо владеет мечом, – Ричард плотнее за­кутался в плащ, наброшенный поверх доспехов. На декабрьском ветру металл был холоден, как лед, но из-за катастрофы, разразившейся в поместье, они не решились ехать не вооруженными. – Думаю, несмотря на молодость, брат сумеет удержать власть над Уорфилдом и будет управлять не хуже отца.
– Я и забыл, что вас вдвоем направили на воспи­тание в Кортеней, – сэр Уолтер пришпорил коня и, нахмурившись, раздумывал над оптимизмом Ричарда.
– Да, мы жили в одной комнате и вместе тренировались все пять лет, пока Адриан не решил обратить­ся в лоно церкви, – Ричард последовал за спутником, вспоминая, как двое мальчиков, втайне друг от друга страдающих от тоски по дому, держались вместе, ок­руженные множеством незнакомых и, зачастую, враж­дебных лиц. Они по праву считали себя братьями, крепко сдружились и привязались друг к другу. Неза­коннорожденный сын сэра Хью чувствовал себя хо­рошо с Адрианом, чего нельзя было сказать о других сыновьях лорда.
– Адриан хорошо владеет оружием? – в голосе капитана слышалось недоумение, потому что это ни­как не вязалось с образом, сложившимся в его пред­ставлении.
– Да, очень хорошо. К тому же, у него сильная воля. Мы проверяли свое мастерство друг на друге, ну, как делали все остальные ученики, – Ричард хит­ро улыбнулся. – Не будь я старше и опытнее, мне бы никогда не удалось победить его. Так что наши силы были практически равны.
– Он мог победить тебя? – сэр Уолтер изумленно взглянул на молодого человека – не шутит ли тот, но выражение лица юноши было серьезным.
– Адриан пришел в Фонтевиль потому, что любит Бога, а не потому, что боится человека, – Ричард понимал – он не в силах объяснить истинные причи­ны, побудившие брата стать монахом. – Кроме того, ему, как младшему сыну, нечего было наследовать. Теперь все изменилось.
Сэр Уолтер, упорно не желавший изменить свою точку зрения, уже открыл рот, чтобы возразить, но, взглянув на луну, пробормотал:
– Пресвятая Матерь Божья, – капитан натянул поводья, останавливая коня.
Юный рыцарь поднял глаза к небу и задохнулся от ужаса, увидев, что напугало его спутника. На правиль­ной формы серебряно-белый диск луны надвигалась тень. Затемненный участок тускло мерцал зловещим багряным светом – так, наверное, горит пламя в аду.
– Это ничего не значит, – торопливо проговорил сэр Уолтер, тщательно скрывая беспокойство и не отрывая глаз от страшного видения. – Я уже видел такое раньше, это пройдет, и ровным счетом ничего не значит, – однако капитан сам не верил своим сло­вам. Затмение всегда трактовалось как предзнамено­вание великих и зловещих событий и, возможно, впол­не подходило для такого трагического дня. Пришпорив усталого коня, мужчина размышлял, хорошее ли это предзнаменование для юноши, неожиданно для себя ставшего новым владельцем Уорфилда.
Сторож недоверчиво рассматривал двух рыцарей и долго расспрашивал о цели визита, прежде чем впус­тить их. В те времена даже служители Господа были осторожны, и это казалось вполне обоснованным. Двое усталых людей спешились и пошли через двор аббат­ства, направляясь к жилищу монахов. Ветер подни­мал сухие листья, с тихим шорохом носившиеся по промерзлой земле. Тень закрыла уже половину луны, посылая на землю зловещий кровавый свет.
Из церкви доносилось стройное пение монахов. Согласованность и красота звуков напомнили о су­ществовании высшего, лучшего мира и принесли ус­покоение измученной душе сэра Уолтера. Рука креп­че сжала рукоять меча, бывшего свидетелем многих жестоких битв. Кто знает, может, Ричард и прав на­счет Адриана.
Зала для посетителей отличалась простотой и скромностью убранства. Ее украшением служили лишь незатейливая мебель и распятие. Однако к услугам и вящей радости мирян там имелся очаг и вино, чтобы согреть промерзшие кости. Опустившись на скамью, сэр Уолтер попивал божественный, как ему сначала показалось, нектар, на самом деле являвшийся дрян­ным винишком, годным лишь для нищих бродяг. Фонтевиль принадлежал цистерцианскому монашескому ордену, славившемуся своим аскетизмом и равноду­шием к мирским заботам, богатству и славе. Капита­на удивило, что юноша питал нездоровую страсть к отсутствию удобств.
Ричард Фитц-Хью мерил шагами сумрачную залу, время от времени прикладываясь к вину – мрачные мысли не давали покоя его усталому телу. Эвешем восхищенно смотрел на юношу. Великолепное телос­ложение, золотистые волосы и красивое лицо рыцаря прекрасно дополнялись мужественным характером. Именно капитан настоял на том, чтобы этот молодой человек после окончания Кортенея вступил в ряды стражей Уорфилда. В глубине души сэр Уолтер ду­мал о нем как о сыне, которого у него никогда не было. У лорда Хью имелось достаточно детей муж­ского пола, конечно, он мог пожертвовать наименее важным и дорогим из них. Эвешем вздохнул и отпил вина. Его хозяин уже на небесах, а Ричард Фитц-Хью никогда не сможет занять его место на земле. Неко­торые вещи невозможно изменить. Незаконнорожден­ность – одна из таких проблем.
Когда заутреня и хвалебные гимны были законче­ны, аббат Вильям прошел в залу. Предупрежденный о посетителях, он мрачно хмурился. Аббаты обязаны заботиться о благополучии своего монастыря, но Виль­ям считал, что на первом месте должен стоять Гос­подь.
Обменявшись приветствиями с гостями, аббат по­интересовался:
– Вы хотите видеть Адриана де Лэнси?
Коротко сэр Уолтер объяснил причину, добавив:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119