Устроившись на месте кучера, он дернул вожжи, и лошадка тронула фургон с места. Вот уже много раз Том совершал это путешествие, и, когда фургон выехал за ограду Ньюгейта, он рассмеялся собственной оборотливости.
— Если будете умницами, — сказал он, — вам не о чем беспокоиться.
Фургон проехал по пустынной улице и остановился. При свете бледной луны Том разомкнул цепи на запястьях женщин и повторил:
— Чтобы не было неприятностей, советую вам не перечить мне и…
Однако он так и не успел договорить. Одна из женщин бросилась прямо на него, а другая выхватила нож и вонзила ему в сердце, яростно повернув рукоятку.
Том судорожно задергался и повалился вперед, удивленно выпучив глаза.
— Если бы ты был умницей, — передразнила его женщина, — тебе бы тоже не о чем было беспокоиться!
Не теряя времени, обе женщины спрыгнули на землю и скрылись в темноте, а Том остался испускать дух в грязном фургоне.
Через некоторое время полицейские обыскали Ньюгейт, но никто из них не нашел потайную камеру, в которой без сознания лежала Кэссиди. Никому не было известно, где она.
Кэссиди очнулась от звука капающей воды. Она пошарила в темноте и наткнулась на мокрую стену. В голове у нее пульсировала боль, и она даже не помнила, как здесь оказалась и что с ней.
Потом память вернулась к ней, и Кэссиди вспомнила, как ее похитили и как она оказалась в руках этого ужасного грязного человека. Она вспомнила также и о том, что он собирался с ней сделать.
— Нет! — всхлипнула Кэссиди, дрожа от отвращения.
В ее замутненном сознании пронеслась мысль, что тюремщик уже надругался над ней, пока она лежала без чувств. Ей хотелось отмыть свое тело там, где он касался ее.
Кэссиди огляделась в своей темнице и увидела, что через небольшое окошко пробился первый луч света. В камере посветлело, и скоро Кэссиди смогла как следует рассмотреть обстановку. Она увидела тяжелую железную дверь с маленьким отверстием, через которое, очевидно, подавали еду и воду. Крошечное окно под самым потолком было забрано в железную решетку, а сама Кэссиди сидела на жестком матрасе, который лежал прямо на мокром каменном полу. Попытавшись подняться, она с ужасом обнаружила, что прикована к стене.
Когда же она все-таки поднялась, колени у нее дрожали, а цепь гремела при каждом движении.
Кэссиди подошла к противоположной стене и увидела, что по ней тоже струится вода. Пол был скользкий и грязный.
— Господи, что же мне делать? — простонала Кэссиди.
Она крепко зажмурила глаза, надеясь, что, когда откроет их, ужасный ночной кошмар рассеется. Увы, это был не сон! Она задрожала от холода и зарыдала.
Обняв себя руками, Кэссиди попыталась согреться. Ей казалось, что она вот-вот сойдет с ума. Откуда-то издалека доносились странные голоса. Одни молили о пощаде, другие грубо ругались. Все говорило о том, что ее мучитель вернется.
Едва живая, Кэссиди прижалась к сырой стене.
Целый день она пролежала на соломенном матрасе, даже боясь пошевелиться. Когда свет снова начал тускнеть и камера погрузилась в полумрак, Кэссиди продолжала дрожать от холода и страха. Никто не принес ей ни воды, ни еды. Ее мучила жажда, а живот подвело от голода.
Казалось, про нее вообще забыли.
Наконец, за дверью послышались шаги. Кэссиди с ужасом подумала, что это возвращается ее тюремщик. Однако скоро шаги стихли, и она облегченно вздохнула.
Кэссиди жестоко страдала, ее мучили страх, голод, холод и одиночество. Ей хотелось увидеть хоть какое-нибудь человеческое существо. Только, конечно, не этого ужасного человека!
С заходом солнца сумерки быстро сгустились, и скоро в камере сделалось совершенно темно.
Как долго она находилась в заточении? Этого нельзя было понять. Кэссиди в отчаянии повернулась лицом к стене. Ей было так плохо, что она даже не могла ни о чем думать.
Кэссиди закрыла лицо руками и заплакала. Когда она выплакала все слезы, ее голова откинулась на грязный матрас, и она заснула.
Джек Бейль поджидал своего брата, который вошел на кухню с черного хода и, похлопав кепкой по колену, покачал головой.
— Эта женщина нас провела, Джек! — сказал Гордон.
— Она не заплатила деньги, которые осталась нам должна?
— Она сказала, что сейчас их у нее нет, но через три недели мы получим вдвое больше. Скоро, мол, она разбогатеет.
Джек нахмурился.
— И ты свалял дурака — поверил ей? — спросил он. На улице шел дождь, и Гордон повесил свою кепку
на крючок около плиты.
— Какая разница, поверил я ей или нет? — пожал он плечами. — Она не дала мне денег — вот и все. Что мне было делать, вытрясти их из нее?
Джек бросился на брата и схватил его за воротник.
— Ты посмел явиться без сотни фунтов? Ты должен был не отставать от нее, пока она не заплатит!
Джек в ярости отпихнул брата. Да так, что тот отлетел к стене.
Потирая ушибленное плечо, Гордон пытался оправдываться:
— Как я мог заставить ее отдать мне то, чего у нее не было? Нужно подождать, Джек. Рано или поздно она нам заплатит.
Джек покачал головой.
— Еще никто не осмеливался шутить со мной! — проворчал он и криво усмехнулся. — Ей и невдомек, что нам известно, кто она такая. И об этой девчонке Марагон я кое-что узнал… Леди Винтер еще пожалеет, что связалась с Джеком Бейлем!
— Что ты задумал, Джек? — с сомнением поинтересовался Гордон.
— Миледи хотела, чтобы девушка исчезла… А что, если мы ее снова освободим?
Гордон побледнел и нервно пригладил рукой редкие волосы.
— Но эта девчонка нас запомнила! Если она заговорит, мы угодим в тюрягу.
— Она ничего о нас не знает, — успокоил брата Джек. — Она так напугана, что не станет никому рассказывать о той ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101