– Я всего лишь слуга кристалла. А вы будете не слугами, а хозяевами.
– Но я не хочу иметь никакого отношения к этому проклятому камню! Я ценю тебя, а не иллюзорную славу или силу. – Он отстранился от старца, и лицо его исказила боль. – Ты был моим отцом и другом. Я не хочу тебя потерять.
– Я тоже не хочу этого, но решение не зависит и никогда не зависело от нас.
Тирен попятился.
– Нет, я не могу согласиться с этим! – воскликнул он.
Он вдруг повернулся и побежал прочь, словно желая спастись от реальности. Потом остановился, понурив голову.
Ватис долго и печально смотрел на него. Затем с тяжким вздохом повернулся к Элайе. Казалось, он в последний раз пытался проникнуть в ее мозг.
Она почувствовала зондаж, но на этот раз не противилась ему. Ее охватило ласкающее тепло. На мгновение их души встретились, и Ватис наполнил ее душу мягким светом. Старик улыбнулся.
– Спасибо тебе, дитя мое. Закат моей жизни украсит мысль, что ты наконец доверилась мне. Теперь я убежден, что кристалл будет в надежных руках. – Он слегка опечалился. – Относись доброжелательно к Тирену. Он будет тяжело переживать мой уход. Доверяй ему так же, как и мне. Он лучший из моих учеников, надежда наших народов. Я старался научить его всему, что знал сам. Ты даже не представляешь себе, как вы нужны друг другу.
– Я сделаю все, о чем вы просите, – со слезами на глазах прошептала Элайя. Ее голос дрогнул.
Зарыдав, она бросилась к нему на грудь. Ватис обнял ее и, гладя девушку по голове, спел ей старинную песню.
– Успокойся, – наконец проговорил он. – Тирен не подведет тебя; вы завладеете кристаллом. Но будь осторожна на Арании. Самое трудное испытание ждет тебя, когда ты вернешься на родину. Помни, кто ты, ибо в твоих жилах течет кровь королей. Эта династия была поистине великой – что бы тебе ни говорили о ней. Кристалл предали не твои предки.
– А кто же?!
Он осторожно высвободился из ее рук.
– Как я предвижу, все откроется в свое время. Утешайся этим. Если доверишься своему сердцу, ничего дурного не случится. А теперь иди, мои силы на исходе. А я еще должен проститься с Тиреном.
Она кивнула, и старик нетвердой походкой направился к Тирену.
– Сын мой, – проговорил Ватис, – осталось совсем немного времени. Выслушай меня, хотя между нами еще нет полной ясности. Выслушай в последний раз и поверь мне.
Смягчившись, Тирен обернулся к нему. На его лице запечатлелось глубокое страдание.
– О чем говорить? – тихо спросил он. – Ты уходишь, а я должен остаться. Твоя миссия исполнена, а моя только начинается. То, что я буду жить, должно утешать меня, но в душе одна пустота. Я знаю лишь то, что ты уходишь от нас и что я люблю тебя.
– Тогда выполни мою последнюю просьбу – в знак доказательства своей любви. – Когда Ватис произнес эти слова, его озарило мягкое сияние, а контуры фигуры начали расплываться. – Позволь Элайе востребовать тебя. Как только найдете кристалл, отправляйся на ее родную планету. И тогда, поверь, все будет хорошо.
Старик поднял руку, уже почти бестелесную. – Прощай, сын мой и друг. Я никого не любил так сильно, как тебя.
Тирен в отчаянии смотрел, как фигура Ватиса растворяется в воздухе. Он еще долго стоял неподвижно, не желая верить, что Ватис действительно ушел из жизни.
Моросящий дождь, холод и ветер заставили Тирена очнуться. Он в смятении оглянулся вокруг, ища глазами Элайю.
Она тоже смотрела на него, не зная, что предпринять и как утешить.
– Чего же ты ждешь? – резко сказал он. – Садись на экуса. Мы и так чересчур задержались.
Здесь негде укрыться, а нам все еще угрожает серьезная опасность.
Девушка молча пошла к экусу. «Он прав. Здесь опасно. Сейчас мне не утешить его, но у нас еще будет время и для разговора, и для утешения».
Глава 6
Дождь моросил весь день. По небу неслись рваные свинцовые тучи, не оставлявшие никакой надежды на солнце. Мокрая одежда прилипала к их усталым и замерзшим телам. Ветер, поначалу теплый, постепенно усилился. Он проникал под мокрую одежду, и холод пробирал их до костей.
Их душевное состояние вполне соответствовало погоде: оба были крайне угнетены. Лишь однажды до этого Элайя чувствовала себя такой брошенной и одинокой. Теперь не стало Ватиса, и она опасалась, что потеряла и Тирена.
Отчаяние и тоска давили девушку. Тирен никогда не простит ей кончины Ватиса и будет обвинять в том, что ее появление на этой планете привело ко всему этому. Поняв, что разорвала тонкую нить, все более связывающую их, Элайя впала в безысходное уныние. Она и не помышляла, что все это так важно для нее.
Когда спустились сумерки, Элайя подумала: когда же Тирен наконец даст передышку? Ехать в темноте по крутым узким тропам, часто приводящим к обрыву, было нелепо. Но Тирен, опытный и осторожный воин, сейчас явно не мог действовать разумно.
Кроме нескольких распоряжений, сделанных резким тоном, Тирен не промолвил ни слова после кончины своего учителя. Он весь поник и почти ничего не замечал. Он не мог смириться с утратой учителя и друга. Им овладела тоска, сердце ныло от боли. «Что мне делать без Ватиса? Пока учитель был рядом, в душе теплилась надежда, что когда-нибудь удастся покинуть Карцер и начать новую жизнь». Теперь будущее казалось Тирену еще ужаснее, чем прежде.
Бессмысленная погоня за кристаллом! Даже если они преодолеют все трудности и опасности, поджидающие их впереди, думать, что Фирокс добровольно отдаст им кристалл, – чистое безумие. Впереди у них только беспросветный мрак.
Представив себе, как Фирокс поступит с Элайей, Тирен похолодел. Страшное воспоминание о прошлом и о другой женщине вдруг пронзило его, но он отогнал это наваждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68