– Ватис пригладил ее спутанные волосы. – Мне очень хотелось бы научить тебя мозговому зондажу. Тогда ты сама сможешь наблюдать, что происходит у нас на душе. При твоем воспитании тебе трудно доверять нам, но знай одно: мы так же, как и ты, мечтаем найти Магический кристалл. Судьбы людские переплетаются самым причудливым образом. Поэтому мы с Тиреном, сосланные сюда, в течение всех этих долгих циклов ждали твоего появления. Наши судьбы были изначально связаны, и нам было предназначено встретиться.
Глаза Элайи расширились.
– Нет! – воскликнула она, но в ту же минуту поняла, что старик говорит правду.
Она не могла пока признаться в этом, но уже поняла, что с самого начала своих поисков была не одинока. Девушка теперь убедилась в том, в чем убеждала ее Верховная жрица в своих покоях. Однако осознание этого не успокоило Элайю, ибо она предчувствовала, что ее ждут тяжелые испытания.
Девушка поднялась, обошла валун и нашла за ним тень. Немного посидев, она вернулась к старику.
– Пойдемте, Ватис. Вам будет лучше в тени.
– Да, дитя мое, там мы и подождем возвращения Тирена.
«Если только он вернется», – подумала Элайя.
Как только огненное светило достигло зенита, тень ушла. Понимая, что им не вынести палящего зноя, Элайя выкопала у основания валуна большое углубление, помогла Ватису залезть туда, а вслед за ним залезла сама.
Время от времени она высовывала голову, чтобы взглянуть на горизонт, но не видела в туманной дымке никаких признаков жизни. «Он не вернется, – в отчаянии думала она. – Он обманул меня».
Девушка посмотрела на Ватиса, впавшего в забытье. «Бедный старик! Зато он уже не страдает».
Знойное марево и жажда вызвали в ней воспоминание о прохладном водоеме. Элайю манила глубина, но что-то удерживало ее от того, чтобы броситься в воду.
«Зачем мне жить? – думала она. – Я заживо сгораю в этой знойной пустыне, вдали от родного дома, преданная человеком, которому осмелилась довериться. Нет, лучше уж забыться и умереть».
Но как только она решилась уйти из жизни, в ее душе затеплился огонек. Он призывал ее жить и выполнить свой священный долг. Камень вдохнул в нее силы, но как только девушка выбралась из бездны, исчез из виду.
Элайя открыла глаза: перед ней была бескрайняя пустыня. Но где-то сквозь знойную дымку она увидела мужчину верхом на экусе. Собрав последние силы, девушка поднялась. Видимо, мужчина заметил ее, ибо заставил экуса бежать быстрее. Элайя пыталась удержаться на ногах, но не могла. Через мгновение она упала на землю почти без чувств.
* * *
Сильные руки обхватили девушку, она бессознательно прильнула к широкой груди и заснула. «Как приятно лежать в его объятиях, быть любимой!» Сон вернул ее в далекое детство. На Элайю смотрели светло-ореховые глаза и улыбались ей.
«Тихо, тихо, деточка, – уговаривала ее мать. – Я здесь, и никто не обидит тебя». Вглядевшись в любимое лицо, Элайя ощутила покой и счастье. Сколько времени прошло с тех пор, как она лежала на коленях матери!
Когда она вглядывалась в это милое лицо, внезапно появилась Великая жрица. Мать тяжело вздохнула; глубокая грусть появилась в ее глазах.
«Я вынуждена оставить тебя, дорогое дитя, – сказала она, спуская Элайю с колен. – Никогда не забывай меня и помни, что я всегда любила тебя».
Не успела Элайя и слова вымолвить – мать исчезла. Так было и за много циклов до того. Она плакала, умоляла мать не покидать ее, но тщетно. Ее сердце разрывалось от боли, лицо заливали слезы, из груди вырвались рыдания. От рыданий девушка и проснулась.
Она лежала в объятиях Тирена! Лихорадочно горящие серые глаза встревожено вглядывались в нее.
– Элайя, я здесь, все в порядке, – бормотал он, и его голос звучал для нее как музыка. – Ты была больна, но скоро выздоровеешь.
– Где… где я? – прошептала она, не узнавая своего голоса.
– В предгорьях Мэйсера. Элайя слабо улыбнулась.
– Как хорошо!
Потом она долго молчала, наслаждаясь покоем. Кошмары, пережитые в бреду, постепенно исчезали из ее памяти.
– Ватис! – Она вдруг вспомнила о старике. – Как Ватис?
– Со мной все хорошо, дитя мое. – Он улыбнулся ей. – Сон спас меня от тех мук, которые выпали на твою долю.
– Тогда мы должны продолжать путь к крепости Фирокса, ибо уже потеряли много времени, – оживилась Элайя.
– Она выздоравливает, – обрадовался Тирен. – К ней возвращается ее былая решимость.
Ватис кивнул.
– Ты должна полностью выздороветь, дитя мое, – сказал он, нежно глядя на девушку. – У нас с собой много пищи, воды и есть крыша над головой. А теперь поспи. Отдых – лучшее лекарство.
Ватис коснулся лба девушки, ее охватила дрема, и она снова погрузилась в глубокий сон.
* * *
Элайя пробудилась с первыми лучами солнца, проникшими сквозь густые деревья. Небо было золотисто-розоватого цвета; тишину нарушал лишь щебет птиц. Она попыталась подняться, но ее обнимала рука Тирена, лежавшего рядом.
«Как он смеет спать рядом со мной! – возмутилась Элайя. – Ведь мы уже не в тесной палатке». На Арании мужчины и женщины спали врозь. Как только ритуал любви завершался, партнеры расходились по своим домам.
Девушка хотела сбросить его руку, но что-то остановило ее. Она вгляделась в Тирена. Его лицо, заросшее бородой, было смертельно усталым. Элайя устыдилась: ведь он, наверное, бодрствовал подле нее, пока она болела.
Сколько же солнц это продолжалось? Видимо, Тирен не спал много ночей.
Элайя осторожно отодвинула его руку, затем села, стараясь унять головокружение.
Окрепнув, девушка встала, но тут же пошатнулась и ухватилась за дерево. Цепляясь за деревья, она пошла туда, откуда доносился шум реки, и наконец добралась до берега.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68