Она расстегивала рубашку Сэма и вытаскивала ее из брюк. С наслаждением Молли коснулась пальцами шелковистых волос на его груди.
— Продолжай, — прошептала она.
Сэм почувствовал жгучий огонь в паху.
— Мне хотелось снять с тебя рубашку и заполнить ладони твоей грудью. Твоя рубашка была мокрой, и я видел твои груди даже через ткань.
— Сэм!
— Ты была прекрасна, словно какая-то нимфа. — Он поцеловал Молли в ямочку на шее и расстегнул пуговицы на бриджах. Вытащив рубашку, он спустил ее с плеч и залюбовался обнаженным телом.
Лунный свет играл на блестящих рыжих волосах и атласной коже, темные тени ложились под каждой из грудей.
— Боже, как я люблю смотреть на тебя!
Молли сняла с Сэма рубашку. Его широкие плечи и узкая талия казались совершенными. Мускулы на торсе сжимались и напрягались при каждом движении. Молли ощутила трепет ожидания.
Когда Сэм склонил голову, чтобы захватить губами ее сосок, она громко застонала, бессознательно выгибая спину навстречу наслаждению. Приятное тепло растекалось по всему телу. Ладони Сэма ласкали ее грудь, пальцы Молли пробегали по мускулистому торсу.
Когда он прервал свои нежные ласки, она отдалась во власть сладостной боли, которую только Сэм мог успокоить.
Он остановился на мгновение, чтобы сбросить с себя остававшуюся еще одежду и окончательно обнажить Молли.
Его губы, теплые, влажные, ищущие, вновь сомкнулись с ее губами. Руки ласкали ей грудь, живот, бедра, и как бы случайно один из пальцев скользнул внутрь лона. Молли простонала имя Сэма. Она коснулась его возбужденной плоти, и на этот раз застонал Сэм.
Молли жаждала доставить ему как можно больше наслаждения, она играла своими пальцами, касаясь ими тонкой кожи, легко скользящей вдоль напрягшейся тверди члена, выросшего до невероятных размеров.
Сэм мягко вдавил ее в одеяло, сдерживая себя, казалось, огромным усилием воли.
— Я безумно люблю тебя, Молли.
Он раздвинул ей бедра коленом и вошел в ее тело, и последняя капля переполнила чашу: Сэм не ощущал больше ничего, кроме горячей влажности женского естества.
Молли приподнималась навстречу каждому его движению и выгибалась, извивалась под ним каждый раз, когда он заполнял ее плоть.
Сэм овладевал Молли требовательно и властно. Она обхватила его за шею, возжаждав его всего и принимая все, что он давал ей, и отдавая всю себя в ответ. Она не слышала ничего, кроме нежных звуков мелодичных слов любви, и не видела ничего, кроме расплывающихся перед глазами красно-черных кругов страсти, и не чувствовала ничего, кроме властных движений Сэма у нее внутри.
Вознесясь к новым, не ведомым ранее высотам, Молли парила в облаках блаженства, увлекая за собой Сэма.
Наконец ее дыхание, частое и прерывисто, перешло в неторопливое и сдержанное. Она что-то замурлыкала, когда Сэм стал уютно устраивать ее голову на сгибе своей руки.
Следующая неделя в жизни Молли была самой счастливой. Сэм не скрывал своего обожания, Она понимала, он пытается загладить свою вину, казня себя за подозрительность и грубые слова. Молли купалась в роскоши его внимания.
Одно лишь беспокоило ее: она все еще не сказала Сэму, что испытывает к нему. Он не спрашивал, но шестое чувство подсказывало ей, что вопрос вертится у него на языке.
Молли хотела открыться ему и непременно сделала бы это, если бы, сказав, как сильно она его любит, не лишилась бы окончательно своей независимости. Но, сказав, она окажется во власти Сэма совершенно — как раньше. Молли, конечно, и сейчас была в его власти, но, по крайней мере, он пока что все еще сомневался в ее любви.
Молли нравилось это маленькое преимущество. Имея рядом с собой такого мужчину, как Сэм, женщине нужно обладать железной волей, чтобы не пасть жертвой его неотразимых чар.
Однако, Молли понимала также, что Сэм вряд ли будет долго ждать, когда она сама признается в любви. Однажды он ее об этом спросит. К тому же, скрывая от мужа свои чувства, Молли лишь затрудняла преодоление вставших перед ними проблем.
Если она хочет удержать любовь Сэма, ей придется рано или поздно честно ответить на его вопрос, любит ли она своего мужа.
Продолжая собираться с духом, Молли тем временем сделала Сэму несколько маленьких уступок, в частности, она стала говорить с ним о том, что раньше они редко обсуждали: о планах Сэма относительно «Кедровой Бухты» и о ее делах на ранчо «Леди Джей».
Однажды вечером, после изысканного ужина — приготовленных Ли Чином запеченных перепелов — Молли затронула тему, над которой размышляла все последнее время.
В тот день дождь громко барабанил по крыше и стучал в окна. Земля превращалась в жидкое месиво, и порывистый ветер свистел в верхушках сосен. Устанавливалась осенняя погода. Сэм развел огонь в большом камине, и столовая наполнилась теплом и уютом. Сочный аромат жареных перепелов все еще витал в воздухе. Молли глубоко вздохнула:
— Боже, как бесподобно! Хотелось бы и мне научиться так хорошо готовить, как Ли Чин.
Сэм вытер рот накрахмаленной салфеткой и откинулся на спинку стула.
— Есть вещи, с которыми прекрасно справляется Ли Чин, и есть вещи, которые прекрасно делаешь ты. Лично я, окажись перед выбором, предпочел бы голодать.
Он улыбнулся, недвусмысленно взглянув на жену, и Молли весело рассмеялась.
Ли Чин принес кофе. Молли взяла свою чашку, не зная, как начать разговор.
— Расскажи мне, как продвигаются работы на том участке леса, на котором лишь недавно ты принял решение валить деревья, — попросила она.
— Плотина едва сдерживает воду, — ответил он. — Послезавтра мы собираемся открыть шлюзы и начать переброску бревен на лесопилку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116