— Я… я клянусь.
— Думаешь, я не вижу, детка? — спокойно произнес Сэм.
Сдернув с гвоздя, прибитого над тазом, кухонное полотенце, он обернул его вокруг ее запястья.
— Ты порезалась!
Молли облегченно вздохнула и расслабилась, позволив Сэму отереть кровь, чтобы лучше разглядеть порез.
— Ничего серьезного, — он несколько раз нажал ручку насоса, пуская струю воды в таз.
Промыв ранку, Сэм разорвал полотенце на полосы и забинтовал ей руку.
— Спасибо, — прошептала Молли.
— Сегодня возвращается Ли Чин. Полагаю, будет лучше для нас обоих, если мы предоставим ему возможность справляться со всеми обязанностями по кухне.
— Сэм?
— Да, детка?
— Насчет «Леди Джей»… Я должна сама… Я сама должна спасти ранчо. Я выкуплю долю Фоли, как только заработаю достаточно денег. Пожалуйста, Сэм, пойми меня и позволь сделать это мне самой.
— Я подумаю, — только и сказал Сэм.
На следующее утро Молли отправилась в «Леди Джей». Была она одета в замшевую юбку-брюки, которую Сэм подарил ей. Молли надела ее только после того, как Сэм согласился не делать предложения Фоли насчет выкупа его доли.
Сэм усмехнулся про себя, наблюдая, как она удаляется верхом на Эль Труэно. Ему показалось, в их отношениях произошли определенные изменения к лучшему.
Но когда Молли не вернулась на ночь, оставшись в «Леди Джей» еще на один день, на который имела право согласно условиям их сделки, Сэм уже ни в чем не был уверен.
ГЛАВА 16
Дни, которые Молли проводила у себя на ранчо, были наполнены тяжелыми размышлениями. По неопытности она, конечно, могла быть наивной, когда дело касалось мужчин, но глупой вовсе не была.
Ночи, которые она проводила без Сэма, были ужасны. Она чувствовала себя одиноко и тревожно. Молли думала о муже до тех пор, пока не забывалась беспокойным сном.
Только гордость, да еще чувство вины перед памятью отца и матери, удерживали ее от того, чтобы каждый день после работы возвращаться в «Кедровую Бухту», на что, она знала, очень рассчитывал Сэм.
Через два дня разлуки у нее появлялись темные круги под глазами от бессонницы. По-настоящему она отдыхала только в постели Сэма. Уютно устроившись на сгибе его руки, Молли чувствовала себя так, словно в настоящем ее беды были незначительны, а будущее безоблачно. В объятиях Сэма теперь она была как у себя дома — даже в «Кедровой Бухте».
Молли поняла, что она по уши влюблена в Сэма, и осознание этой истины, которую она так долго и упорно отказывалась признавать, пришло к ней совершенно неожиданно в долгие часы второй бессонной ночи перед рассветом.
Она лежала, думая о своей новой юбке, и улыбалась, вспоминая ссору… и угрозу Сэма… Сейчас эта угроза казалась ей смешной, забавной и, разумеется, несерьезной. Впрочем, возможно, он и на самом деле выполнил бы то, что пообещал, слишком уж тогда был разъярен Сэм.
Молли подозревала, что именно этой стороной своего характера Сэм больше всего и привлекает ее: он был в достаточной степени властным мужчиной и пытался удержать жену в своих руках. И не имело для нее такого уж большого значения, что его «воспитательные меры» оказывались подчас крайне самоуверенными и деспотичными.
Кроме того, она ведь уже научилась смягчать его нрав, и рано или поздно он поймет тщетность своих попыток изменить жену. Молли надеялась, постепенно они научатся ладить друг с другом.
Она вспомнила, как Сэм готовил для нее завтрак, как заботливо перебинтовал порезанное запястье… Несмотря на то, что Молли порой поступками и словами обижала своего мужа, а подчас и доставляла весьма неприятные мгновения, все же, она всегда чувствовала его ласковое внимание, хотя не знала ни одного мужчины, более гордого и сильного, чем Сэм.
Мысли о нем заставляли ее сердце биться быстрее, а тело они наполняли нежной болью — какой-то особенной БОЛЬЮ ЛЮБВИ.
Вот так, в ослепительной вспышке прозрения, Молли поняла, что по уши влюблена в Сэма. Опасно, безнадежно влюблена. Но достаточно ли сильно, чтобы отбросить предрассудки, чувство вины и жажду мести? Молли сомневалась. Чаши весов колебались, и желания, возлежавшие на них, были одинаково сильны.
Следующим вечером она вернулась в «Кедровую Буху» и, как обычно, каждую вторую ночь стала проводить с мужем. Молли все еще не могла решиться оставаться чаще, чем они договорились, хотя ей и хотелось этого. Слишком многое было поставлено на карту.
Но так или иначе, по своей воле или против, согласно намеченному или нет, Молли обнаружила, что с каждым днем все больше и больше подпадает под власть Сэма.
В понедельник Эль Труэно потерял подкову и повредил себе копыто. Молли привязала его к повозке и привела в «Леди Джей». Они с Хоакином в конюшне выбрали особую, более надежную, защитную подкову для бедного вороного мерина, когда вдруг судья Иган и отец Фитцсиммонс въехали во двор.
— Доброе утро, Молли, — приветствовал ее судья. Он сбросил свое массивное тело с гнедой кобылы, доставившей его на ранчо, и направился к ней. Молли вытерла руки о кожаный фартук.
— Добро пожаловать в «Леди Джей»!
Отец Фитцсиммонс, худой седовласый священник с теплыми голубыми глазами и добродушной улыбкой, спешился со своей лошади и подошел к ней.
— Мы с судьей встретились по дороге из города. Оказалось, что оба мы направляемся в «Леди Джей», так что нам было по пути.
— Я приехал поговорить с его преподобием, — сказал судья. — Он дома?
— Джейсон в гостиной, — ответила Молли.
— Прекрасное животное, — заметил судья, наблюдая, как Хоакин собирается подковывать левое заднее копыто вороного коня особою подковой.
— Спасибо за похвалу моему любимцу, — поблагодарила Молли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116