«Еще одна безуспешная попытка! — прошептал гражданин Теодор. — О! Значит, само Небо не хочет ее спасения. Значит, ее дело проклято!»
XI. ГРАЖДАНИН ГРАКХ
На мгновение трое мужчин застыли у зева подземного хода. Тем временем тюремщик опустил в отверстие фонарь, но свет его не мог достичь дна подземелья.
С высоты своего величия торжествующий архитектор победно смотрел на спутников.
— Ну вот, — сказал он через мгновение.
— Да, клянусь честью, это несомненно подземный ход, — произнес Сантер. — Остается только выяснить, куда он ведет.
— Да, — сказал Ришар, — остается выяснить только это.
— Так спустись, гражданин Ришар, и ты сам увидишь, правду ли я говорил, — поторопил архитектор.
— Можно сделать кое-что получше, чем лезть туда, — не согласился смотритель. — Мы с тобой и генералом вернемся в Консьержери. Там ты поднимешь плиту у камина, и мы посмотрим.
— Очень хорошо! — одобрил Сантер. — Пойдемте!
— Но будь осторожен, — предупредил архитектор. — Если плита останется открытой, она может кому-то здесь внушить кое-какие мысли.
— Какой черт, по-твоему, придет сюда в такой час? — удивился Сантер.
— К тому же, — заметил Ришар, — зал пуст, и если мы оставим здесь Гракха, этого будет достаточно. Оставайся здесь, гражданин Гракх, а мы придем к тебе с другой стороны по подземному ходу.
— Ладно, — согласился Гракх.
— Ты вооружен? — спросил Сантер.
— У меня сабля и этот лом, гражданин генерал.
— Чудесно! Гляди в оба. Через десять минут мы вернемся.
И они втроем, заперев входную решетку, ушли по галерее Галантерейщиков, чтобы отыскать тайный вход в Консьержери.
Тюремщик смотрел им вслед до тех пор, пока мог видеть, и слушал их до тех пор, пока мог слышать. Затем, оставшись в одиночестве, он поставил фонарь на пол, свесил ноги в зев подземелья и предался мечтам.
Тюремщики тоже иногда мечтают, только обычно никто не дает себе труда дознаться, о чем именно.
Вдруг, в самый разгар мечтаний, он почувствовал, как чья-то рука тяжело опустилась ему на плечо.
Он обернулся, увидел незнакомое лицо и хотел закричать; но тут же в лоб ему уперся холодный ствол пистолета.
И голос его застрял в горле, руки безвольно упали, а в глазах появилась отчаянная мольба.
— Ни слова, — предупредил незнакомец, — или ты мертвец.
— Что вам угодно, сударь? — запинаясь, пробормотал тюремщик.
Как видим, даже в 93-м году были моменты, когда не называли друг друга на «ты» и забывали о слове «гражданин».
— Я хочу, — ответил гражданин Теодор, — чтобы ты пропустил меня в подземный ход.
— Зачем?
— Тебе-то что за дело до этого?
Тюремщик в глубочайшем удивлении уставился на человека, предъявляющего подобное требование.
Однако его собеседник заметил в глубине этого взгляда проблеск понятливости.
Он опустил пистолет.
— Ты отказался бы получить состояние?
— Не знаю. Мне никто никогда не делал предложений на этот счет.
— Значит, я буду первым.
— Вы предлагаете мне заработать состояние?
— Да.
— Что вы подразумеваете под словом «состояние»?
— Пятьдесят тысяч ливров золотом, к примеру. Деньги теперь стали редкостью, и пятьдесят тысяч ливров стоят сегодня миллион. Итак, я предлагаю тебе пятьдесят тысяч ливров.
— За то, что я пропущу вас туда?
— Да, но при одном условии: ты пойдешь туда со мной и поможешь мне в том, что я хочу там сделать.
— А что вы сделаете? Через пять минут этот подземный ход заполнят солдаты и арестуют вас.
Гражданин Теодор был поражен серьезностью этих слов.
— Ты можешь помешать солдатам спуститься туда?
— У меня нет для этого никакого средства: я его не знаю, я его ищу и не могу найти.
Видно было, что тюремщик напрягает всю проницательность своего ума, чтобы все-таки найти это средство, которое должно было принести ему пятьдесят тысяч ливров.
— А завтра, — спросил гражданин Теодор, — мы сможем туда войти?
— Да, конечно; только к завтрашнему дню во всю ширину подземного хода поставят железную решетку; для большей безопасности решено, что она будет цельной, прочной и без двери.
— Значит, нужно придумать что-то другое, — сказал гражданин Теодор.
— Да, нужно придумать что-то другое, — согласился тюремщик. — Подумаем. Как видно из множественного числа, употребленного гражданином Гракхом, союз между ним и гражданином Теодором уже состоялся.
— Ладно, это моя забота, — сказал Теодор. — Что ты делаешь в Консьержери?
— Я тюремщик.
— То есть?
— Я открываю двери и закрываю их.
— Ты ночуешь здесь?
— Да, сударь.
— И ешь ты здесь?
— Не всегда. У меня есть свободные часы.
— И тогда?
— Я их использую.
— Для чего?
— Для того, чтобы ухаживать за хозяйкой кабачка «Колодец Ноя»; она обещала выйти за меня замуж, когда у меня будет тысяча двести франков.
— Где этот кабачок?
— Недалеко от улицы Старой Сукнодельни.
— Очень хорошо.
— Тише, сударь! Патриот прислушался.
— А-а! — произнес он.
— Вы слышите?
— Да… шаги, шаги.
— Они возвращаются. Вы сами видите, что у нас не было бы времени.
Это «нас» становилось все более и более убедительным.
— Согласен. Ты отличный малый, гражданин, и мне кажется, ты избран судьбой.
— Для чего?
— Для того, чтобы однажды разбогатеть.
— Да услышит вас Бог!
— Значит, ты веришь в Бога?
— Иногда, по временам. Например, сегодня…
— Что сегодня?
— Я бы охотно в него поверил.
— Так поверь, — улыбнулся Теодор и положил в руку тюремщика десять луидоров.
— Черт возьми! — произнес тот, глядя на освещенное фонарем золото. — Так это серьезно?
— Серьезнее быть не может.
— Что нужно делать?
— Завтра будь в кабачке «Колодец Ноя», и я скажу, что мне от тебя нужно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148