Молодой Рольф нехотя оторвал благоговейный взгляд от воинов короля.
— Мой отец говорил то же самое, когда отправлял нас вместе с вами. Он приказал доставить вас домой целой и невредимой, не то будет считать нас с братом трусами.
Эдвин наблюдал за воинами, стоящими рядом с лошадьми из Гандейла.
— Как вы думаете, они вернут нам хотя бы седельные сумки? Если они найдут там серебро…
— Тс-с! — перебила его Джоанна. — Я зашила его у себя в подоле.
Юноши обернулись и уставились на ее платье.
— Если приглядеться, видно, где монеты оттягивают ткань, — заметил Рольф.
— Поменьше об этом болтайте и не таращите глаза на мою одежду, и тогда никто ни о чем не догадается, — прошептала Джоанна и прикрыла плащом платье, уповая на то, что тяжесть монет, из-за которых ее подол волочится по земле, не слишком бросается в глаза окружающим.
Если Паэн жив и если король до ночи не отпустит его на свободу, Джоанна собиралась подкупить тюремщиков, чтобы они помогли ему бежать. Но поскольку тюремщики могли запросто ее ограбить и затем прирезать Паэна в его камере, она решила, как только представится возможность, спрятать кошелек с серебром в толстом слое грязи возле каменных стен. Она передаст охранникам Паэна обещанную взятку, лишь когда он окажется на воле.
— Похоже, о нас совсем забыли, — пробормотал молодой Рольф. — Мы можем простоять здесь до ночи, и никто не отведет нас к королю. Да и с какой стати? Они наверняка думают, что уже забрали все, что у нас было. Вот если бы вы, Джоанна, предложили им…
Эдвин ткнул брата локтем в бок.
— Она ведь предупреждала, чтобы мы не заикались о деньгах! Джоанна сама знает, когда предложить их норманнам.
— Она бросила на них сердитый взгляд и приподняла повыше отягощенную серебром юбку, чтобы та не волочилась по грязи.
— Если вы вдруг увидите, что я обронила кошелек, ради всего святого, не надо его поднимать! Пусть лежит там, где он упадет.
Лицо Эдвина расплылось в улыбке.
— Понял! Теперь я понял, что вы собираетесь делать.
— И что же именно собирается делать эта дама? Двое рыцарей остановили своих коней как раз за их спинами, и у них была возможность подслушать конец разговора. Джоанна, скрестив на груди руки, повернулась к ним. Несмотря на то что оба были покрыты кровью и грязью после битвы, на них были дорогие кольчуги и накидки, из чего она заключила, что перед ней стояли явно не простые воины.
— Мы приехали сюда из Уитби, чтобы увидеть короля, — спокойно ответила она.
Старший из двух рыцарей нахмурился:
— Как вы, наверное, догадались, у короля сейчас и без того очень много дел. Приходите через два дня, когда соберется его совет, и тогда, быть может, в конце дня он согласится выслушать вашу просьбу.
— Тогда будет слишком поздно. Речь идет о жизни человека, Рыцарь указал на груду трофейных доспехов, валявшихся прямо в грязи, покрывавшей двор замка — Слишком многие сегодня подвергли свою жизнь риску, и большинство из них оказались в проигрыше. Не был ли человек, о котором вы говорите, среди тех предателей, которых король Ричард захватил на улицах города, когда взял его штурмом?
Тут Джоанна увидела на руке собеседника массивный перстень с восковой печатью и камнем, на котором был выгравирован крест. Она присмотрелась и в ужасе отпрянула: то, что она приняла за воск, оказалось засохшей кровью. Рыцарь уловил ее взгляд и потер перстень о плащ, счищая кровь.
— Даже слуга Господа обязан сражаться на стороне короля, — заявил он торжественно. — И перстень может покрыться кровью, если его владелец служит своему законному повелителю.
Эдвин и Рольф отступили к стене.
Джоанна перевела взгляд с перстня на усталое лицо человека, который его носил. Если ее собеседник говорил правду, то он должен был пользоваться значительным влиянием при дворе, и ей проще будет добраться до короля, обратившись за помощью к этому священнику-воину.
— Мой муж обвиняется в убийстве… — храбро начала она. — Он сражался в рядах армии короля Ричарда, и теперь, когда Ноттингем взят, должен будет предстать перед судом. Если бы я сумела отправить сообщение королю, это могло бы спасти жизнь моего мужа.
— Каким образом? Джоанна глубоко вздохнула.
— Его обвиняют в том, что он убил меня.
— Здесь у нас действительно есть один бретонец, обвиненный в убийстве женщины. — Во взгляде архиепископа промелькнуло любопытство, смешанное с сочувствием, и Джоанна вдруг испугалась, подумав о причине этого сочувствия.
— Он жив?
Архиепископ внимательно посмотрел на нее.
— Да, он жив.
Она отступила назад и ухватилась за руку Рольфа.
— Я та самая женщина, которую он якобы лишил жизни, — сказала она. — Как только король услышит мое имя, он сразу поймет, что обвинения, выдвинутые против моего мужа, ложны. Я — Джоанна Мерко, а этот человек, по имени Паэн, — мой муж.
— А я — Юбер Ольтер, архиепископ Кентерберийский и верховный юстициарий королевства. У меня уже была возможность побеседовать с Паэном из Рошмарена, и он подтвердил, что леди Джоанна Мерко мертва, хотя и отрицает, что ее убил он. Вы, мадам, либо просто глупое, добросердечное создание, либо женщина, подкупленная Матье, приятелем Паэна, с тем чтобы помочь ему выйти на свободу. Так или иначе, вы — самозванка, и я советую вам, пока не поздно, покинуть этот город и не пытаться повторить вашу ложь в присутствии короля. Сегодня он не особенно склонен к снисходительности.
Джоанна подняла было руку, чтобы помешать ему ехать дальше, но тут же отдернула ее, когда священник, презрительно посмотрев на нее, отвернулся.
— Погодите! — крикнула она ему вслед. — Не было ли среди убитых во время сражения Адама Молеона?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104