— Значит, вы хотите, чтобы сестра Мальби стала наследницей? Вам приятно будет видеть, как Адам Молеон присоединит Рошмарен к своим владениям?
— Все равно это лучше, чем носить под сердцем вашего ребенка, зная, что я была нужна вам лишь как один из способов вернуть вашу кровь в Рошмарен, если у Алена не будет детей.
Тогда он закрыл глаза и повторил те самые слова, которыми совсем недавно, по дороге к морю, унял вспыхнувшую между ними страсть:
— Вы этого не хотите! Теперь вы знаете почти всю правду обо мне. Вам был нужен Паэн, простой наемник, которому не суждено получить ничего, кроме плотского удовольствия, если переспит с вами. Паэн, изгнанный отпрыск законных владельцев Рошмарена, — совсем не тот человек, к которому вам следует прикасаться.
— А чего хотите вы?
— Мои желания не должны вас беспокоить.
— Чего хотите вы? — настойчиво повторила она. Он снова прикрыл глаза.
— Я хочу взять вас этой ночью в свою постель и держать "при себе в качестве подруги или возлюбленной до тех пор, пока эта так некстати вспыхнувшая между нами страсть не угаснет. Я хочу вас не ради ребенка, вернее, не только ради него одного. В противном случае я бы не стал препятствовать вам отдаться мне сегодня утром возле дороги, когда кровь в ваших жилах бурлила так, что помутила ваш рассудок.
Она не пошевелилась и ничем не выказала своего согласия с ним.
— Тогда зачем же вы меня остановили? Или ваша кровь оказалась холоднее моей? Только ли мое желание заставило нас зайти так далеко?
— Вы и так уже познали на этой земле достаточно горя, чтобы в довершение ко всему обнаружить перед самым отплытием, что попали в западню, сотканную из плотского влечения и призраков прошлого. Вам не нужен Рошмарен, но вам поневоле придется туда вернуться, если вы родите мне ребенка, а у моего брата детей не будет.
Джоанна поднялась с места и смерила его взглядом, более холодным, чем волны зимнего моря.
— Если я рожу вам ребенка, — промолвила она сухо, — я не допущу, чтобы он нес бремя старой вражды и мести в Рошмарене. Я буду воспитывать его в Гандейле, где воспитывалась я сама, и научу его самостоятельно пролагать свой путь в жизни, не прибегая при этом к кровопролитию — ни ради Рошмарена, ни ради мелочных интересов других людей. Вы не заберете у меня моего сына, чтобы везти его туда, куда я ехать не хочу, и приучать его к образу жизни, уже ставшему причиной гибели моего брата, который сам был почти ребенком. В этом мире есть множество других — более безопасных — способов выжить.
Паэну вдруг захотелось расхохотаться, и он с трудом сдерживал себя. Джоанна стояла перед ним посреди холодного серого полумрака их комнаты в странноприимном доме тамплиеров с пылающим гневом лицом над ярко-розовой тканью платья и стиснутыми в кулачки пальцами поверх пышных юбок и отказывала ему еще до того, как он успел прикоснуться к ее нежной юной плоти, в праве на ребенка, который, возможно, уже в середине будущего лета будет сосать ее грудь. Она была в ярости — и у нее были на то основания!
Он прислонился к дверному косяку и наконец разразился хохотом. Джоанна, вздрогнув, отшатнулась, словно услышала от него бранное слово.
— Неужели вы не можете понять, что Рошмарен отнюдь не является началом и концом тех надежд, которые я связываю со своим ребенком? Или вы хотите вовлечь вашего сына в такую же затею с кровной местью, которая двигала вами после гибели родителей? Неужели вы не можете поверить в то, что я не разделяю вашей любви к этой проклятой Богом земле?
Теперь лицо ее стало пунцовым, а волосы поднялись на голове, как перед надвигающейся грозой. Паэн рухнул на скамью, пытаясь подавить смех, однако не мог остановиться. Уже очень давно он так не веселился и не мог вспомнить, когда смеялся в последний раз.
Джоанна направилась к двери, но Паэн схватил ее за руку, умоляя остаться, и снова зашелся неудержимым хохотом. Она отступила назад в комнату и захлопнула дверь с такой силой, что у него дрожь пробежала по спине.
— С какой стати я должна оставаться тут и видеть, как вы смеетесь надо мной? — выпалила она.
— Дело не в вас, — еле выговорил он, содрогаясь от смеха. — Мы оба…
— Что — мы оба?
Ему стоило огромных усилий подавить свой смех, чтобы объяснить ей:
— Мы оба ссоримся из-за ребенка, которого еще только предстоит зачать, а для этого нужно нечто большее, чем один случайный поцелуй. Такая.., дальновидность, мадам, далеко превосходит все, что я мог себе вообразить, опасаясь того часа, когда мне придется беседовать с вами на эту тему.
— Такая дальновидность присуща мне не с сегодняшнего дня и даже не со вчерашнего, — парировала она. — Ведь я и впрямь думала, Паэн, что у нас с вами могут быть общие дети. И я уже давно решила, что ни один мой ребенок не унаследует ваш образ жизни, чтобы погибнуть ни за что в сражении или вернуться со шрамами и дизентерией из очередного похода короля Ричарда в Святую землю.
Он усадил Джоанну к себе на колени, затем, взяв в ладони ее лицо и неотрывно глядя в прекрасные зеленые глаза, спросил:
— Вы хотите сказать, что, если я разделю с вами ложе и у нас будет ребенок, вы не ждете от меня, что я останусь с ним, чтобы заняться его воспитанием?
— Я и не предполагала ничего подобного. Ваша жизнь…
— Моя жизнь, как вы сами уже заметили, достаточно сурова. Но неужели вы всерьез думали о том, что, родив от меня ребенка, вы будете растить его в Йоркшире? Вы правда этого хотите?
Теперь уже во взглядах обоих не было ни малейшей искорки смеха.
— Да, я хочу ребенка. Если это случится сейчас, до моего возвращения в Йоркшир, все решат, что это ребенок моего покойного мужа, и тогда мне не придется снова вступать в брак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104