— Это как сказать. Вдова никому не доверяет, но может переступить через свои подозрения, когда начнет действовать. — Паэн, придержав коня Матье, ждал, пока тот неуклюже вскарабкается в седло. — Возвращайся в замок и не спускай с нее глаз, — приказал он.
— Когда она решит бежать, я буду следовать за ней по пятам.
* * *
Еще никогда за все годы его детства ночь Самхейиа не была такой холодной, а небо — таким ясным. Серебристый лунный поток озарял главную башню замка Рошмарен и делал белой лесную тропинку в тех местах, где темный полог деревьев приоткрывался, пропуская свет.
Обитатели Рошмарена, свято верившие в то, что в эту ночь мертвые встают из своих могил, испытывали нарастающее беспокойство по мере того, как луна поднималась все выше и выше.
Следуя старому обычаю, самые молодые и дерзкие из мужчин Рошмарена — те, у кого не было ни жен, ни детей, чтобы присматривать за ними в эту страшную ночь, — разожгли огромный костер под стенами замка, на расстоянии полета стрелы от сулившей им относительную безопасность небольшой часовни. Этот костер, намного превосходивший те, которые пылали во внутреннем дворе замка и рядом с караульными будками возле ворот, должен был указать путешественникам вход в Рошмарен и помочь им благополучно добраться до его стен, если они случайно заблудятся в лесу.
* * *
Судя по всему, вдова всерьез подумывала о бегстве. Впервые за все те ночи, в течение которых Паэн наблюдал за ее комнатой, ставни на окнах были открыты и ярко пылающий огонь в камине озарял далекие стены комнаты мерцающим золотистым светом, как будто хозяйка замка спокойно расположилась у своего уютного, встроенного в стену очага. У всех, кто в этот миг наблюдал за ее окном, должно было сложиться впечатление, что вдова Мальби решила в ночь Самхейна оставаться в своей спальне.
Паэну не пришлось долго ждать. Вскоре после наступления темноты, когда напускная храбрость дозорных у костра уже начала понемногу их покидать, в огромных воротах Рошмарена мелькнула чья-то бледная тень. Серая кобыла со своей закутанной в плащ ношей незаметно миновала ворота и устремилась вперед, бесшумно переступая копытами.
Старший из дозорных поднялся с места и встал посреди дороги, повернувшись спиной к мерцающим языкам пламени, жар которого делал теплее холодную осеннюю ночь.
— Это англичанка, — донеслись до Паэна приглушенные голоса сторожей. — Не иначе как у вдовы с горя помутился рассудок.
В следующее мгновение вдова исчезла, свернув с дороги в чащу леса. Леса, полного призраков.
— Госпожа! — крикнул ей старший из мужчин. — Госпожа, не надо ехать в лес! Вернитесь лучше к огню!
Ответом ему было гробовое молчание.
— Это не госпожа, — отозвался другой. — Будь это и впрямь вдова покойного хозяина, она бы не стала отдаляться от костра.
— Если это вдова, то, похоже, она пошла на сговор с самим дьяволом.
— Просто она немного не в себе, как и все англичане. Она скоро вернется.
— Что ж, подождем, — сказал один из лучников и направился к костру.
Остальные последовали за ним.
* * *
Паэн остановился недалеко от костра и привязал Арсуфа к молодому деревцу, росшему на обочине дороги, которая вела к замку. До него доносились испуганные голоса стражников, и он тоже начал испытывать страх, который в эту ночь охватывал всех: и коренных обитателей Рошмарена, и норманнских воинов.
Неожиданно рядом с ним появился Матье.
— Силы небесные! — только и смог выговорить он, вытирая пот со лба. — Я готов подставить ради тебя под удар свою шею, но только никогда больше не заставляй меня слоняться по округе в ночь Самхейна… Она сейчас в лесу, но я потерял ее из виду.
Паэн перехватил у Матье поводья и осадил его лошадь, не сводя взгляда с сигнального костра.
— Похоже, ты тоже поверил в эти глупые суеверия, не так ли, Матье?
— Боже милостивый! Если столько людей верят в то, что мертвые этой ночью бродят по земле, кто я такой, чтобы с ними спорить?
— Тебе больше следует опасаться стрел живых. Быть принятым за призрак в такую ночь, как эта, означает совершить роковую ошибку.
С этими словами Паэн схватил поводья своего коня и ловко вскочил в седло. Стражники у сигнального костра тут же повскакали с мест, держа оружие наготове и не спуская глаз с опушки леса. Один из них, самый смелый, схватив факел, ринулся в темную гущу леса и крикнул своим товарищам, чтобы те следовали за ним.
Вдова Мальби выбрала именно это мгновение, чтобы покинуть свое убежище позади сигнального костра и, пришпорив кобылу что было сил, пустить ее вскачь по лесной тропе в сторону от Рошмарена. Лучник рядом с костром вынул стрелу и поднес ее к тетиве…
Где-то далеко позади костра, на высоких стенах Рошмарена, послышались окрики часовых. Над воротами ярко запылал факел. Очень скоро здесь появятся люди из гарнизона, чтобы внести свою лепту в общую суматоху…
Паэн вынул меч из ножен и вывел своего скакуна на дорогу, откуда был виден костер. Там, за языками пламени, раненая кобыла вдовы, обезумев от боли, вставала на дыбы, стараясь держаться подальше от огня, который высоко вздымался к небу как раз между стенами Рошмарена и узкой тропинкой, ведущей к свободе.
Паэну с трудом удавалось сдерживать своего норовистого коня. Спокойно, без каких-либо признаков страха он подъехал к поляне и поднял меч.
— Прекратите! — крикнул он. — С каких это пор мужчины Рошмарена стали проливать кровь своих женщин?
Как он и предвидел, неожиданность в эту ночь господства нечистой силы сыграла ему на руку. Паэн снова наполнил воздухом легкие и выкрикнул ругательство на бретонском языке — те самые богохульные слова, которые пускал в ход его отец, когда ему кто-нибудь досаждал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104