За пределами гостиной он остановился отдышаться и прислушаться. Изнутри доносился мелодичный смех.— Что с тобой случилось, мальчик мой?— А что, по-твоему, могло случиться? — Хок сунул в карман платок, которым только что вытирал слезы, и с досадой повернулся к отцу.— Только не говори мне, что ты имел неосторожность представить друг другу жену и любовницу.— Они вдвоем напали на меня!— Вдвоем? В едином строю? Как это, однако, пикантно!— Пикантно?! По-твоему, нападение адских фурий пикантно? Меня поставили на колени, а потом защекотали в четыре руки! Я унижен и оскорблен в лучших чувствах!— Раз так, будем считать, что ты сполна расплатился за свои прошлые шалости, — хихикнула Фрэнсис, появляясь в дверях рука об руку с Амалией.— Боже мой! — ахнул шокированный маркиз. — Прошу прощения, мой мальчик, но я не настолько глуп, чтобы позволить втянуть себя в происходящее.— Позорное бегство! — крикнул Хок вслед стремительно удаляющемуся отцу.— Ну а теперь, милорд, — заявила Фрэнсис, — 394 мы с Амалией милостиво соизволим обсудить с вамиНедавние события. Разумеется, если вы пообещаете не открывать рта, пока вас не спросят.— Сначала избиение младенцев, а потом благопристойное чаепитие? — скривился Хок. — Ладно, будь по-вашему.Все трое во второй раз чинно уселись в гостиной за сервированным чайным столиком.— Я просто не могла уехать, не узнав, что задумал этот коварный тип, лорд Демпси.— Вы очень храбрая женщина, Амалия, — повторила Фрэнсис, прилагая все усилия, чтобы оттеснить подальше картину того, как Хок занимается любовью с этой воплощенной женственностью.— Все хорошо, что хорошо кончается, — сказала Амалия, изящно пожимая плечами. Неожиданно она лукаво улыбнулась:— Как говорил непревзойденный французский драматург Корнель, «сражение закончилось по воле обеих сторон». Надеюсь, миледи, этот человек теперь вполне устраивает вас в качестве мужа?— Хм… — Фрэнсис окинула хмурого Хока оценивающим взглядом. — Я постараюсь, чтобы он не терял формы.— Не жена, а зверь рыкающий, — буркнул Хок.— Странная штука человеческое сердце, — покачала головой Амалия. — Пути его, как и пути Господни, неисповедимы.«Прощай навсегда, мой синий чулок!» — подумал Хок не без грусти, но с легким сердцем.— Это слова Жюли де Леспинас, не так ли? — спросила Фрэнсис с бесенятами в глазах.— Вы правы. — Амалия одарила ее одобрительной улыбкой.— Наша гувернантка Аделаида ее просто обожала. «Здравствуй, синий чулок номер два! — подумал Хок и прикусил губу, чтобы не расхохотаться. — Уж с тобой-то мне предстоит прожить бок о бок всю жизнь!»Один короткий смешок у него все-таки вырвался. Женщины посмотрели на него, потом друг на друга. Амалия покачала головой.— Боюсь, потрясение оказалось для него слишком сильным.— Он переживет, — заверила Фрэнсис. — Ему случалось переживать и не такое. Эпилог Конец — делу венец. Пословица — Наконец-то, мой мальчик, наконец-то! — Маркиз сиял улыбкой. — Теперь ты сам видишь, каким бывает результат, если подойти к делу со всей серьезностью.— Позвольте, милорд, позвольте! — громко вознегодовала Фрэнсис. — Что, собственно, такого сделал ваш сын? Какую-то мелочь. Все остальное легло на мои плечи!— Однако, дорогая моя, без этой мелочи на твои плечи вообще ничего не могло бы лечь, — примирительно улыбнулся Хок и наклонился, чтобы поцеловать жену в лоб. — Он так похож на меня, Фрэнсис, что мороз по коже идет! О чем это говорит? О том, что мужчины сильнее, их воля не в пример…— Не пройтись ли нам втроем? — вмешался граф Рут-вен, заметив воинственно выпяченный подбородок дочери. — Женщин не стоит дразнить без крайней необходимости.В этот момент Чарлз Филип Десборо Хоксбери, виконт Линли, разразился негодующим ревом.— М-да, — заметила София, — первое, чему учится новорожденный мужчина, — это получать желаемое.— И они стонут потом всю оставшуюся жизнь, — мстительно добавила Фрэнсис. Хок раскрыл рот, без сомнения, чтобы отпустить комментарий, в высшей степени неприличный, но она поспешно предотвратила это:— Я покормлю новорожденного мужчину, а потом присоединюсь к вам.Хок еще раз с нежностью поцеловал жену и последовал за отцом и тестем.— Я считаю, — послышался из-за двери голос маркиза, — что мой внук будет ездить верхом, как кентавр, и прославится этим на всю Англию. Уж поверьте мне: я вижу это по его глазам.— Отец, у него глаза Фрэнсис.— В том-то все и дело, мой мальчик. В том-то все и дело!Фрэнсис покачала головой, представив себе выражение на лице мужа при этих словах.Она расстегнула и опустила верх платья, чтобы поднести сына к груди. София наблюдала за ней с благодушной улыбкой.— У тебя прекрасный ребенок, Фрэнсис.— Конечно. Как же иначе?— Я боялась, что твой муж прикончит доктора во время родов. Он был в таком состоянии!..— Мне ли не знать, — усмехнулась Фрэнсис. — Он почти всегда в таком состоянии. А что слышно от Клер?— Ее приняли в класс мистера Тернера. Большая честь, не так ли? Но даже это не так удивительно, как то, что ее супруг не препятствует в этом и гордится успехами жены.— Я так и сказала с самого начала: Даниель — это бесценное сокровище. Более того, он человек благоразумный.— Единственное, что его тревожит, — это свояченица. Обожатели Виолы, с утра до вечера толпящиеся в доме, сводят его с ума. Можешь себе представить, он называет их «мопсиками». В последнем письме он жаловался мне, что вынужден внимательно смотреть, куда идет, чтобы ненароком не наступить на кого-нибудь из «мопсиков». Аделаида, по его словам, на все упреки только улыбается с безмятежным видом.— Напиши Даниелю, что Аделаида имеет все основания так улыбаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131