— Но я сам во всем виноват, — возразил Камал.
— Это уже не важно, повелитель. Нельзя спускать ей подобное. Понимаю, ты не хочешь ее убивать. Кнут, повелитель, несколько ударов кнутом сломят ее строптивость и покажут всему миру, какой вы грозный, но справедливый правитель.
— Не нужно, Камал, — попросила Лелла, дергая его за рукав.
Камал поднял голову и снова оглядел Арабеллу. Она по-прежнему смотрела сквозь него. Камал обратился к Богу и Аллаху, моля наставить его, но ничего не приходило в голову. Выхода не было. Он поднял руку, призывая к спокойствию.
— Дать англичанке десять плетей. И привяжите ее к колонне.
— Ай-й-й! — завопила Елена. — Выпори ее как следует! Исполосуй спину суки!
— Зверь, — прошептала Арабелла и впервые за все это время увидела, как в глазах Камала промелькнуло что-то странное. Сожаление? — Ненавижу тебя, — глухо пробормотала она, отворачиваясь.
Двое солдат поволокли ее к колонне, увитой цветущими розами. Один из них оторвал нижнюю плеть, и Арабелла, поняв, что ее ожидает, стала вырываться. Турок что-то резко сказал и, стиснув ее запястья, связал кожаным ремнем, а потом вытянул руки девушки вверх и привязал ремень к вбитому в колонну крюку, вынуждая пленницу встать на носочки.
Арабелла прикрыла глаза, борясь с нахлынувшим ужасом. До этого дня никто не смел поднять на нее руку. И вот теперь она висит на колонне, бессильная, беспомощная. Идиотка, безмозглая идиотка!
Мужские руки сорвали с нее тонкое болеро, оставив ее обнаженной до талии. Холодный мрамор леденил вздымавшуюся грудь. Да умоляй же его сжалиться, черт бы тебя побрал!
Арабелла неистово тряхнула головой, прижалась щекой к колонне и стиснула зубы, выжидая.
Камал лихорадочно пытался придумать, что делать, но так и не нашел подходящего предлога освободить ее. Кнут щелкнул, и Камал сжался, словно безжалостный кожаный язык впился в его плоть.
— Не прощайте ее, повелитель, — настаивал Хасан, словно читая мысли Камала. — Сожалею, но это ваша… обязанность.
Камал стряхнул руку визиря, подозвал солдата, державшего кнут, и негромко приказал:
— Побереги силы, Лем. Не делай ей слишком больно. Не хочу, чтобы у нее остались шрамы.
Лем долго глядел на господина, прежде чем кивнуть. Ему не доводилось раньше сечь женщин, и мысль о том, что это прекрасное создание вскоре будет вопить и извиваться под дождем ударов, не доставляла ему удовольствия.
Он направился к Арабелле, и Камал почувствовал, как на лбу выступили крупные капли пота.
— Камал, неужели ты допустишь это?
Камал посмотрел в искаженное тревогой лицо Леллы.
— Ничего не поделаешь, — покачал он головой, наблюдая, как Лем собирает со спины Арабеллы длинные волосы и перекидывает их ей через плечо. Какая у нее изящная, точеная фигура и безупречная кожа!
Лем отступил и медленно поднял кнут. Арабелла затаила дыхание, ожидая первого удара. «О, папа, не дай мне опозориться!»
Послышалось мягкое шипение, и Арабелла дернулась, скорее от удивления, нежели от боли, когда кнут опустился ей на спину. Боязливая, напряженная тишина окружала девушку; единственным звуком было ее тяжелое дыхание. Безумная мысль пронзила Арабеллу: что, если турок, орудующий кнутом, ощущает исходящий от нее запах страха? Неожиданно громкий треск разорвал воздух, и жало кнута обвилось вокруг ребер. Перед глазами Арабеллы взорвались мириады искр. Снова и снова обжигал ее кнут. Кожа лопнула, и из ранок выступили алые капельки крови. Боль рвала ее на части, сводила с ума. Арабелла безуспешно дергала путы, пытаясь освободиться. Лем невольно охнул, когда кончик кнута задел грудь, высекая кровь. Он старался сдерживать свою недюжинную силу, но у девушки была не столь грубая кожа, как у мужчин. Однако она не издала ни звука.
— Ты щадишь суку! — прохрипела Елена. — Исполосуй ее хорошенько!
Наконец Арабелла обмякла, уже не думая о сопротивлении. Сил оставалось лишь на то, чтобы удержаться от криков. Боль… Боже, неужели на свете существует подобная пытка! Тихий плач сорвался с губ, когда кнут снова опустился. Откуда-то донесся хриплый прерывающийся голос Камала:
— Довольно! Довольно, Лем, Остановись! Больше ему не вынести. Еще два удара, и он бросится на турка.
— Но, повелитель…
— Молчать, Хасан, — велел он и в два прыжка очутился рядом с девушкой, морщась при виде кровавых рубцов на нежной коже. Багряные капли медленно стекали на шальвары. Камал обошел колонну, чтобы увидеть лицо Арабеллы. Почувствовав его присутствие, она с трудом разлепила веки и взглянула на него. Он одними губами выговорил ее имя. Арабелла открыла пересохший рот и плюнула Камалу в глаза.
— Шакал, — прошептала она и скорчилась от невыносимой боли. Негромко вскрикнув, она рухнула на колонну, и благословенная тьма окутала ее.
— Радж, — позвал Камал. — Развяжи девушку и позаботься о ней.
— Как угодно повелителю, — поклонился Радж. Никогда прежде он не видел Камала таким разгневанным и несчастным.
Камал в последний раз посмотрел на бледную девушку, прежде чем позвать своих людей и покинуть гарем. Заметив, однако, что Елена, сжав кулаки, направляется к Арабелле, он снова окликнул евнуха:
— Радж! Не позволяй никому приближаться к ней! Ты за нее в ответе.
Елена остановилась как вкопанная. Она была далеко не глупа. Камал все-таки хочет англичанку! Сердце невольницы мучительно сжалось. Почему она, Елена, не в силах разрушить чары, которыми опутала его эта заносчивая тварь?
Закусив губу, Елена побрела прочь.
Камал медленно, словно дряхлый старик, вернулся в свои покои. Как могла нелепая гордость затмить его рассудок? Да, девушка хитрила, но у нее недостало коварства, чтобы осыпать его ласками и нежными словами, заставить поверить, будто она не может без него жить, и осторожно, исподволь добиваться своей цели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114