Оказывается, молодые холостяки еще и угощают чаем женщин, забредших к ним домой с неблаговидной целью!
Гризелда покорно пошла впереди Дарлингтона, а он шел за ней с таким видом, будто идет пить чай с герцогиней.
Стены кабинета оказались ярко-красными; картины на них отсутствовали по той простой причине, что все они были заставлены книгами.
Разумеется, в кабинете Рейфа имелось достаточно книг, хотя, сказать по правде, Гризелда ни разу не видела, чтобы он читал хоть одну. В ее доме тоже были книги, но в этом случае они просто закрывали стены.
– Похоже, вы большой любитель чтения? – недоверчиво спросила она.
– Это один из моих многочисленных пороков.
Гризелда открыла одну из книг и прочла заглавие на титульном листе: Герберт Крофт «Любовь и безумие».
– Весьма впечатляющая история. Переписка между Мартой Рей и ее убийцей. Конечно, все эти письма – вымысел и сочинены автором...
– Неужели?
Уютно устроившись на стуле, Гризелда не спеша принялась рассуждать:
– Аргументы убийцы... Как там его?
– Джеймс Хэкмен.
– Верно. Когда он пытался убедить Марту покинуть любимого ею графа Сандвича, то попытался доказать, что она не собственность графа, а свободная женщина.
Дарлингтон прищурился.
– У вас романтическая душа.
– Просто я много времени провела, наблюдая за людьми в обществе, и знаю, на какие нескромности они способны.
– Они, но не вы.
До сегодняшнего дня так и было, подумала Гризелда, сама удивившись своему поведению.
Она откинула голову назад, чтобы лучше видеть его мускулы, обтянутые смуглой кожей, и глаза.
– Люди ведут себя глупо, когда влюблены или охвачены страстью.
– Вы тоже?
– Это нелепый вопрос. Я не считаю себя глупой.
– Значит, вы не влюблены.
Гризелда зажмурилась, не в силах выдержать его взгляда.
– Конечно, нет!
– А я начинаю считать, что влюблен.
– Вы? Влюблены? – Гризелда посмотрела на него.
– Да, в вас. Но можете не опасаться, я не схвачу пистолет и не выстрелю вам в сердце, как бедный Хэкмен.
Когда он склонился над пей, Гризелда не смогла удержаться и провела ладонью по его щеке.
– Знаете, как выглядела Марта?
– Нет.
– Она была дамой полусвета и пресловутой любовницей графа. Еще у нее имелась ямочка на подбородке.
– А у меня нет.
Чарлз провел пальцем по ее подбородку.
– Зато у вас самый совершенный круглый подбородок, какой только мне доводилось видеть. К тому же у Марты темные волосы.
Гризелда не могла удержаться от улыбки. Интересно, как этот джентльмен понял, что ее волосы светлые от природы...
Наконец дверь отворилась и вошел дворецкий с чайным подносом.
– Как странно, что я разливаю чай в вашем доме, – сказала Гризелда несколькими секундами позже. – Будто я ваша тетушка, пришедшая с визитом.
Они сидели друг против друга, и она наливала чай из изысканного синего фарфорового чайника.
– Вы ничуть не похожи ни на одну из знакомых мне тетушек, – сказал Дарлингтон, плотоядно оглядывая ее.
Гризелда почувствовала, что лицо ее заливает краска.
– При этом я много старше вас. У меня такое ощущение, что мой возраст, с одной стороны, создает совершенно непристойную ситуацию, а с другой, напротив, придает ей пикантности. И все же я слишком стара для того, чтобы заводить бурный роман.
– Да еще с мужчиной младше себя, – поддразнил он, лукаво глядя на нее.
– Страшно подумать, что станут говорить обо мне в обществе.
Выговорить это оказалось большим облегчением, потому что держать разъедающие душу мысли в себе, молчаливо страдая, было еще хуже.
– Я полагаю, скажут, что вы отчаянная.
– Отвратительная.
– Отчаянная, но отличающаяся хорошим вкусом и чувствующая красоту.
Гризелда стремительно поставила свою чайную чашку.
– Все хуже и хуже.
– О, я могу сказать что-нибудь и получше. Вы знаете, это как у Марты и Хэкмена.
Гризелда сделала не слишком успешную попытку сменить тему.
– Я начинаю чувствовать себя так, будто мне надо бежать из этого дома ради спасения жизни, – сказала она, отлично понимая, что ей и в самом деле следует немедленно уйти, тем более что бурный восторг, который она испытывала прежде, куда-то испарился.
– Позвольте показать вам дом. – Дарлингтон поднялся.
Поскольку Гризелда уже избавилась от излишних эмоций, к ней вернулось обычное спокойное расположение духа.
– Это ваш дом? Я слышала от кого-то, что у вас и пенни нет. Значит, вы живете здесь за счет отца?
Чарлз взял ее за руку.
– Зарабатываю на жизнь собственным горбом, поверьте.
– Право, не понимаю, что вы хотите этим сказать. – Гризелда помедлила у двери в небольшую столовую – удобная старинная, черного дерева мебель в ней выглядела выше всяких похвал, а светло-золотистые обои с узором из маленьких птичек показались ей восхитительными. – Обстановку выбирала ваша мать?
– Нет, моя сестра Бетси.
– О, тогда понятно! Впрочем... Кажется, у вас нет сестры, не так ли?
Чарлз улыбнулся:
– Разумеется, вы прочли обо мне в «Дебретте», прежде чем согласились со мной спать. Каждая уважающая себя матрона должна собрать сведения о будущем партнере и убедиться, что у него все в порядке с родословной, верно?
– С вами невозможно вести беседу, сэр, – заметила Гризелда строго. – Вы всегда произносите вслух все, что придет вам на ум?
– Именно по этой причине меня считают неудобным собеседником.
– Так что насчет Бетси?
– Нет никакой Бетси.
Обернувшись, Гризелда увидела, что хозяин дома стоит, опираясь о дверной косяк, и смотрит на нее пристально и страстно.
– Я же сказал вам: единственная женщина, посещающая этот дом, – моя мать.
– Значит...
– Я сам выбирал обои, и вообще привык сам о себе заботиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82