Я видела, как он смотрел на тебя...
– Чепуха! Мейн никогда не попросит моей руки.
– Это почему же?
– Я изучила все романы, выпущенные издательством «Минерва пресс» за последние пять лет, и знаю, что мужчины просят женщин выйти за них, только когда они потрясены их красотой и изяществом. Еще иногда их заманивают в брачные сети хитростью, но это не то... Мейна не потрясла моя красота и изящество, и, если уж на то пошло, хитростью его не так просто заманить.
– Что ты имеешь в виду, говоря о хитрости? – Аннабел с любопытством посмотрела на сестру.
– Уловки. Стратегию. Это слово используют, чтобы не называть по имени множество грехов. Любой брак, заключенный необычным образом, как, например, твой.
– Я думаю, мой тоже можно отнести к этой категории, – спокойно заметила Тесс. – Я вышла за Лусиуса после того, как он пошел на хитрость, чтобы устранить со своего пути Мейна.
– А вот второй брак Имоджин заключен самым обычным образом.
– В некотором роде, – согласилась Аннабел.
– Но первый ее брак состоялся благодаря хитрости.
– Похоже, хитрость перевешивает все остальное, судя по успеху, – подытожила Тесс. – Думаю, нам следует подойти к Мейну именно с этой стороны.
– Это легче сказать, чем сделать, – возразила Джози. – Хитрость срабатывает, когда речь идет о таких восхитительных женщинах, как вы, но не я...
– Тс-с, довольно об этом! – скомандовала Тесс. – Я согласна с Аннабел. Раз тебе нужен Мейн, то, Господь свидетель, ты его получишь, потому что, похоже, ты единственная, кто пойдет за него замуж.
– Неправда! И я не стану поддерживать вас в этом начинании. – Джози явно была в отчаянии. – И я не собираюсь выходить замуж в такой спешке.
– Даже если речь идет о браке с Мейном? – хитро спросила Аннабел.
Джози колебалась.
– Итак, наш путь ясен. – Аннабел обернулась к сестрам.
– Нет! – завопила Джози. – Нет!
– Да! Отныне мы, твои сестры, возьмемся за устройство твоей судьбы!
Глава 29
Любезнейший читатель, теперь вы знаете меня так же хорошо, как знаю себя я сам. Уверен: вы поймете, что, по мере того как ее страсть ко мне росла и крепла, моя слабела и иссякала. Скоро я перестал хранить ей верность, перестал быть ее преданным возлюбленным и...
Из мемуаров графа Хеллгейта
Последние двадцать часов Смайли провел в качестве городского дворецкого мистера Фелтона. Он привык к спокойной жизни, однако сегодня выдался особенный вечер! Когда пробило десять, Смайли почувствовал, что испытывает легкое раздражение.
Сначала граф Мейн привез молодую мисс Эссекс. Потом прибыли граф Ардмор с женой. Конечно, они члены семьи, но Смайли считал, что и члены семьи должны знать свое место.
Наконец наступило время, когда он обычно удалялся в свою уютную маленькую гостиную, где миссис Смайли, должно быть, уже приготовила кастрюлю горячей воды, чтобы он мог попарить ноги...
– Ваше сиятельство! – Он почтительно поклонился только что прибывшему Мейну.
– Добрый вечер, Смайли. Будьте любезны, сообщите о моем появлении, а также о том, что я прибыл в обществе дяди, епископа Рочестерского.
Приняв от графа и епископа плащи, Смайли провел их в гостиную. Внезапно он почувствовал, что ноги его уже не так болят, как раньше. Неужели дело идет к свадьбе? Скорее всего да, вряд ли существовала какая-либо иная причина выволакивать из постели епископа в столь поздний час.
Когда Смайли открыл дверь кабинета, граф Ардмор говорил что-то – по-видимому, весьма забавное – о поцелуях.
– Граф Мейн и епископ Рочестерский, – доложил Смайли с некоторым удовлетворением. Значит, поцелуи? Но его опыт показывал, что поцелуи поцелуям – рознь. Поцелуи, ведущие к появлению епископа в доме в столь поздний час, означали...
Он встал справа от двери и превратился в подобие мраморной статуи. На его счастье, граф Мейн заговорил, не дожидаясь, пока дворецкий уйдет.
– Я привез сюда моего дядю...
– К моему величайшему разочарованию, – вставил епископ, стремительно опускаясь на диван, словно марионетка, лишившаяся поддержки.
– Это несчастье можно разрешить только одним способом.
– И значит... – начал было епископ, но тотчас же умолк, поскольку племянник метнул на него суровый взгляд.
Обычно безукоризненно одетый, граф выглядел сегодня как проситель самого низкого звания: волосы взъерошены, на щеках и подбородке проступила щетина...
Но особенно поразило Смайли выражение его сжатого рта и его осанка. Мейн выглядел скорее как человек, решившийся на самоубийство, а не на брак.
И все же речь, несомненно, шла о браке. Мейн объяснил, что его дядя-епископ здесь для того, чтобы сочетать браком его и мисс Эссекс. Никакие протесты не могли поколебать этого утверждения, даже возражения епископа, убеждавшего племянника, что лучше всего заключать браки между восемью часами утра и полуднем.
Мейн повернулся к дяде и посмотрел на него взглядом достойным самого Вельзевула.
– При солнечном свете, хотите вы сказать? В таком случае мне придется обратиться к помощи мамы.
– Твоей матери? – Голос епископа зазвучал как-то неуверенно.
Смайли кое-что знал о матери графа Мейна: она была аббатисой одного из немногих католических женских монастырей, оставшихся в Англии, и, судя по отзывам, обладала большой властью: распоряжалась многими сотнями акров земли и имела доступ к самой королеве.
Смайли не раз замечал, что шотландцы всегда тяжелы на подъем и вообще большие тугодумы, поэтому он вышел в холл и послал лакея привести горничную хозяйки Грисси. Та вылупила глаза, услышав его лаконичное распоряжение, а двумя секундами позже миссис Фелтон и ее сестра графиня Ардмор уже летели вниз по лестнице, шурша шелками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82