.. Кстати, в нашу первую брачную ночь мы потерпели фиаско.
Никогда ни одной живой душе Гризелда не рассказывала о той ночи, но теперь у нее возникло ощущение неограниченной свободы.
– Бедный Уиллоуби! – посочувствовал Дарлингтон. – Совсем никакого опыта?
– Совсем, насколько мне известно. – Она покачала головой.
– И что случилось потом?
– Нам так ничего и не удалось. Препятствием стало его пузо, и все это было унизительным для нас обоих. В результате Уиллоуби полностью потерял интерес к этим занятиям. Правда, через несколько дней мы возобновили попытку, и она оказалась более успешной... – Гризелда повернулась к нему лицом, чтобы лучше видеть его стройные бедра, упругий изгиб ягодиц, золотистое свечение кожи... – Вы всегда такой? – неожиданно спросила она.
– Какой?
– Завораживающий, когда бываете с женщинами...
Его брови взметнулись вверх.
– Ну, что касается этого... – Чарлз притянул Гризелду к себе, и их тела соприкоснулись. – Интимные отношения с женщинами у меня возникали не так уж часто, и это чистая правда.
– Неужели? – спросила она с изумлением.
Он покачал головой. Его руки заскользили по ее спине, и кожа на ощупь оказалась удивительно гладкой и приятной.
– Видите ли, отсутствие денег, невозможность достойно оплатить подобные услуги...
Гризелда искренне удивилась. Похоже было, что этот франт, которого половина Лондона считала презренной личностью, обладал своим кодексом чести.
– Как же вы смогли позволить себе снять этот номер?
– Безумная трата средств, разумеется; но каждый имеет право совершить последнее безумство в своей жизни, прежде чем погрузиться в домашнее рабство.
– Домашнее рабство, вот как?
Чарлз залпом осушил свой бокал.
– А как еще можно охарактеризовать брак?
– Ну, например, партнерство, страсть, дружба, любовь... дети, наконец.
– Вы неисправимая оптимистка, – со смехом заметил Дарлингтон. – Я рассматриваю брак как доверительный союз и вношу в это понятие нечто большее, чем искусство доставлять удовольствие в постели. Отец довольно рано просветил меня на этот счет, и уже позже я посчитал возможным волочиться за женщинами под действием импульса.
– Возможно, в этом был бы привкус некоего упражнения с целью усовершенствовать свое мастерство, необходимое для брака, – заметила Гризелда, потягивая вино и стараясь не слишком пялиться на стройные обнаженные бедра Дарлингтона.
– Вот именно. В этом есть что-то порочное, вы не находите? Но теперь я считаю, что достаточно повзрослел, чтобы посмотреть в лицо своей судьбе.
Гризелда подошла к нему, ощущая спиной мягкость своих распущенных волос, и провела ладонями по его плечам, а затем спустилась ниже.
– Какой мрачный взгляд на брак, – заметила она, обнимая его за плечи.
– Реальность часто приносит разочарования.
– Но, надеюсь, сегодня этого не произойдет. – Гризелда крепко прижалась к Чарлзу, и он с такой силой втянул воздух, что это вызвало отклик в ее теле.
– Я думаю, сейчас мы совсем в ином измерении, отличном от брака.
– Не исключено, но и брак может таить в себе страсть...
На этом теоретические дебаты закончились, и жаркие прикосновения Дарлингтона заставили Гризелду забыть обо всем.
Часом позже она ощущала свое тело как нечто почти бескостное, и это вполне ее удовлетворяло.
– Мне пора уходить, – сказала Гризелда, стараясь побороть неотвязное желание снова рухнуть на постель, и наклонилась, чтобы собрать одежду. Дарлингтон едва не зарычал, и она заколебалась.
И тут же руки Чарлза снова обвились вокруг нее.
Гризелда ощутила его возбуждение, и ее кровь заструилась по жилам с новой силой. Некая затуманенная часть ее сознания пыталась беспристрастно оценить этот вечер и то, что он ей принес, но сейчас ей не хотелось быть разумной.
– Я не... – задыхаясь, пробормотала она.
– Леди Годива, – выдохнул Чарлз ей в ухо, – оседлайте меня.
Он поднял ее, легко, как ребенка, пронес через комнату и опустил в одно из огромных кресел; при этом лицо его выражало удовольствие от греховного наслаждения, имевшего отношение только к их телам и ни к чему другому.
– Может, нам вернуться в постель? – простонала Гризелда.
– В постель? – Чарлз рассмеялся. – Я предпочел бы заниматься с вами любовью на воздухе.
Гризелда почувствовала, как кровь прилила к ее лицу, когда он потянул ее к себе и заставил опуститься ниже. Это было весьма странное ощущение.
Чарлз приостановился, держа руку между ее ног.
– Мне нравится смотреть на вас, – прошептал он. – Ваши глаза почти закрыты, ваше дыхание соблазнительно приподнимает грудь, а щеки порозовели...
Пока он говорил, его ловкие пальцы вершили танец между ее ног.
– Ах, Чарлз, – пробормотала она сквозь рыдания.
Наконец он позволил ей упасть на него, и Гризелда поняла, как следует оседлать его. Она отбросила волосы назад, и они легли ему на колени...
– О Господи, вы такая...
Дарлингтон не закончил: его внимание теперь было сосредоточено на ее груди, и он осторожно провел пальцем по розовому соску, а потом принялся помогать ей в этой скачке, изо всей силы подаваясь вперед.
Наконец Гризелда вскрикнула и оказалась в его объятиях, а он так крепко сжал ее, словно боялся, что она может вырваться и убежать.
Глава 16
В то время, любезный читатель, когда я встретил Хелену в бальном зале «Олмака», мне казалось, что уже испил чашу страсти до дна. Короче говоря, я надумал жениться. Как известно, брак – противоядие от инерции прежних страстей и от усталости, приходящей при созерцании прежних любовниц во всех четырех углах бального зала...
Из мемуаров графа Хеллгейта
Леди Маклоу точно знала, что нужно сделать, чтобы бал имел грандиозный успех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82