– поинтересовался Мейн.
Джози молчала; правда была скрыта глубоко в ее сердце, и сейчас она не хотела ее признавать. Наверняка ей было бы ужасно затруднительно полностью открыть свое сердце в темноте спальни, но на теплом вечернем воздухе тело ее стало податливым и прекрасным, все его изгибы – соблазнительными и властно влекущими. Глаза Мейна снова и снова признавали это, даря ей обещание грядущих восторгов.
– Слишком теплый вечер. – Джози расстегнула следующую пуговку ночной рубашки.
Глаза Мейна внимательно следили за этими движениями, потом его взгляд переместился на ее лицо. В его глазах Джози прочла нечто загадочное, а когда губы графа сложились в едва заметную усмешку, Джози мгновенно вспомнила, сколько побед на его счету, скольких женщин он соблазнил. Что касается ее опыта, то его просто не было.
Зато нынешней ночью ей ворожил сам Дионис, нашептывая на ухо нужные слова.
Распрямившись, Джози встала и направилась к низкой стене, потом обернулась и посмотрела на Мейна.
Граф тоже поднялся на ноги – он никогда не позволил бы себе сидеть в присутствии женщины, – однако он остался стоять, опираясь спиной о статую дельфина. Ресницы затеняли его глаза так, что Джози не могла видеть их выражения, и тем не менее она ощущала себя так, будто на ней не было ничего, кроме прозрачной паутины.
– С каждым мгновением ты все больше походишь на менаду, – заметил Мейн, не двигаясь с места.
Надо найти к нему ключ, подумала Джози: если Мейн хочет ее соблазнить, то сейчас для этого самый подходящий момент.
– Если у тебя есть желание поухаживать за мной, – вежливо произнесла она, – можешь начать прямо сейчас.
Мейн от души рассмеялся.
– Видите ли, мадам графиня, если бы я сделал попытку и она оказалась успешной, мы уже не смогли бы аннулировать наш брак.
С каждым мгновением отвага Джози крепла – возможно, оттого, что вокруг царила тишина, и еще от странного ощущения своей власти.
Потянувшись к мужу, Джози приблизила губы к его губам. Внезапно у нее возникло ощущение, будто опытом обладает именно она, и тут же ее руки обвили его шею. Она испытывала радость оттого, что ее груди вплотную прижаты к нему, словно груди языческой богини, прекрасной, совершенной, изысканной.
Мейн застонал под нажимом ее губ.
– Гаррет, – прошептала Джози, и воздух словно взорвался золотыми искрами, разлетевшимися во все стороны. – Это небольшое строение в углу тоже принадлежало твоей тетке?
– Джози, ты совершенно уверена, что хочешь это знать? – Внезапно Мейн почувствовал огромную ответственность, которая вот-вот свалится на его плечи. – Скевингтон собирается просить твоей руки, и мой дядя может стереть запись о нашем браке из своих книг; тогда тебе не придется выходить за мужчину тридцати четырех лет, спавшего со столькими женщинами. Много лет назад он сбился с пути и пока так и не обрел его.
– К счастью, я знаю, как это сделать.
– Что?
– Обрести искупление.
Он поднял бровь.
– И как же?
– Поскорее пасть к моим ногам. Знаешь, чего я хочу больше всего на свете, Гаррет? – Она выпростала его рубашку из бриджей. – Я хочу быть желанной.
– Ты уже желанна! – Голос графа внезапно охрип. – Ты пробудила меня к жизни. Возможно, в моем возрасте говорить это глупо, даже смешно, но это правда.
– А Сильви?
Мейн опустил голову.
– Я был влюблен в нее, это правда.
– Был влюблен или все еще влюблен? Ты стал бы снова добиваться ее, Гаррет, если бы она намекнула, что готова начать все сначала?
Мейн медленно поднял взгляд:
– У нас с Сильви нет общего будущего.
Из этого следовало, что он все еще в нее влюблен, но Джози попыталась справиться с этой болью и отрешиться от нее.
– В таком случае ты должен забыть о своей короткой помолвке и спрятать воспоминания о ней в ящике на чердаке.
Джози почувствовала, что Мейн готов рассмеяться еще до того, как услышала его смех.
– Будет ли мне позволено время от времени навещать чердак?
– Возможно. Иногда я буду находить тебя там в полумраке и смотреть, как ты развязываешь линялую голубую ленту, которую Сильви когда-то носила в волосах.
– Восхитительная картина, – признал Мейн.
– Я тоже так считаю! – Джози тут же прониклась духом воображаемой сцены. – Ленту, которая была на ней в ночь вашего первого поцелуя, ты станешь носить возле сердца, а когда ты испустишь дух и мы будем тебя с пышностью хоронить, я, найдя эту ленту, пожелаю ее выбросить...
– Но потом с рыданиями, способными тронуть даже Вельзевула, ты снова положишь ее возле моего сердца и сойдешь в могилу с сознанием, что твой муж любил другую.
– Потрясающе! – Джози хихикнула. – Особенно мне нравится та часть, где я собираюсь выбросить эту ленту, но моя совесть этого не позволяет...
– Увы, у меня нет никаких лент, – признался Мейн.
– Но что-то должно остаться!
– Ничего, абсолютно ничего. – Теперь руки Мейна лежали у Джози на спине, а тела их разделяла только одежда.
– Скажи, ты желаешь меня, Гаррет Лангем, граф Мейн?
В лунном свете глаза его, казалось, потемнели еще больше.
– Ты ведь не уличная девица, Джозефина Лангем, графиня Мейн.
– Если бы я ею была, то оказалась бы более искусной в обольщении, так что тебе придется дать мне урок.
– В искусстве обольщения?
– Именно. – Джози подняла руки к волосам, чувствуя себя похожей на язычницу или королеву фей. – Я сделаю так, что ты захочешь меня настолько, чтобы сохранить этот брак.
Повернувшись к нему спиной, Джози направилась к маленькому домику, угнездившемуся в уголке сада.
– Постой!
Его голос походил на жидкий бархат, страстный и манящий.
Джози обернулась, понимая, что ее груди хорошо видны сквозь тонкую ткань.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82