– О нет, – ответил скромный голосок, сопровождая свой ответ смехом. – Никого, кроме меня.
– Тогда вы, как я понимаю, грешница, пришедшая на мессу.
Он тотчас же заметил, что она поняла его шутку, потому что глаза ее округлились.
– Должна довести до вашего сведения, что я весьма достойная вдова, – сказала гостья серьезно, – и никто не говорит со мной в таком тоне.
– Сегодня вечером вы не вдова, – возразил Дарлингтон, подходя к ней и обнимая.
– Не вдова?
Ее волосы были цвета желтого персика: их изящные колечки оставались безупречными даже несмотря на все три вуали.
Он прикусил мочку ее уха.
– Нет, но, возможно, вы леди Годива и забрели в мою комнату случайно.
Гризелда не шевельнулась, и Чарлз никак не мог понять, приветствует она его игру или желает неукоснительно придерживаться здравого смысла.
– И что же я делаю здесь, в спальне джентльмена? – наконец спросила Гризелда.
Сердце Чарлза забилось с такой силой, что он услышал его удары, отдававшиеся в ушах. Он провел рукой по всей длине ротонды, а потом молниеносным движением расстегнул ее и стянул с плеч леди Гризелды.
– Итак, теперь вы лишились одежды...
Она насмешливо улыбнулась, и Чарлзу показалось, что совершенная фигурка фарфоровой дрезденской пастушки вдруг ожила и смотрит на него, сморщив носик.
– Неужели это случилось? – Гризелда подошла к столу, где стояло завернутое в холодное полотенце шампанское. – По правде сказать, любезный Дарлингтон, я довольно редко теряю одежду.
Чарлз тут же оказался рядом с ней и ловко разлил шампанское.
– Каким-то образом я об этом догадался, – сказал он, передавая ей бокал.
– Это будет мое третье, и последнее, свидание такого рода. – Гризелда вздохнула, дожидаясь, когда он наполнит свой бокал. Дарлингтон поднял бровь.
– Неужели?
– Да, потому что я решила выйти замуж.
В ее улыбке не было кокетства – скорее печальная констатация факта.
– Ну что ж, я тоже решил.
– Господи, зачем вам жениться? – Гризелда пригубила шампанское: оно оказалось восхитительным.
Дарлингтон подался вперед и поцеловал ее в губы.
– А вам зачем?
– Мне?
– Именно. Уиллоуби умер десять лет назад, а леди Годива всего лишь три раза позволила себе уклониться со стези добродетели.
– И в каждом случае всего на одну ночь. – Гризелда усмехнулась. – Таково незыблемое правило. Я всегда считала очень разумным для всех заинтересованных лиц вносить ясность с самого начала.
– Одна ночь! – Дарлингтон ощутил страшный холод в сердце. У него в распоряжении всего одна ночь, тогда как он рассчитывал начать осаду с целью вступления в брак. Единственное, на что он теперь мог рассчитывать, – это внезапно возникшая сокрушительная страсть, которую он сейчас испытывал к Гризелде. – Я не был женат, но слышал, что такого рода встречи заканчиваются в постели, – сдержанно заметил Дарлингтон.
– Несомненно. – На лице Гризелды не отразилось и намека на матримониальные намерения.
– Однако я полагаю, обычно любовным отношениям между дворянами не хватает живости.
– Возможно...
– Но сегодня леди Годива будет скакать верхом открыто! – Чтобы у нее не оставалось сомнений относительно его намерений, Чарлз снял сюртук и отбросил в сторону, потом стянул рубашку, и она полетела туда же.
Он знал, что желанен для женщин, но занимался любовью с немногими: у него не хватало отваги проделывать это с кисло пахнущими девицами, отдающимися в тавернах бесплатно, а также с теми, что пахли чуть лучше, но уже за незначительную плату. И уж совсем его не устраивал флирт с девицами, которым он не мог сделать предложение. Это не значило, что он не замечал их взглядов, и, разумеется, от него не могло укрыться, если женщина одобрительно оглядывала его грудь и плечи, но он отлично умел сдерживать себя.
– Если нам предстоит всего одна ночь, – Чарлз выразительно прищурился, – то не стоит мешкать. Пусть леди Годива начнет свою езду сейчас же.
Однако Гризелда была не из тех женщин, кто спешит, и когда Чарлз вынул одну за другой шпильки из ее волос, он сделал восхитительное открытие: колечки, знаменовавшие претензии леди на красоту и моду, были только видимостью.
Волосы Гризелды, густые и шелковистые, упали ей на плечи.
– Никогда не видел ничего подобного! – Чарлз с восхищением потянул прядь и молча смотрел, как она снова свернулась в спираль.
– Моя горничная мастерски завивает волосы, – спокойно пояснила Гризелда.
– И как она это делает? Вы стоите обнаженная, раскрасневшаяся, теплая после ванны...
Гризелда добродушно рассмеялась:
– Нет, все совсем не так: я сижу в халате, а она водит за моей спиной раскаленными щипцами.
– Позвольте, сегодня я буду вашей горничной. – Чарлз начал не спеша снимать с нее платье, ожидая, что Гризелда попросит погасить лампу, но она не сделала ничего подобного.
Под одеждой скрывалось тело зрелой женщины, восхитительное, как персик, и когда ее груди оказались в его ладонях, у Чарлза перехватило дыхание. Он был опьянен ее длинными шелковистыми волосами цвета спелой пшеницы, слегка завивавшимися на концах, и невольно потянул ее к зеркалу.
Оба замерли перед зеркалом: она – как изваяние с кремовой кожей и шелковистыми волосами и он – красавец ей под стать.
– Мы неплохо смотримся вместе, – довольно заметил Чарлз.
Гризелда, склонив голову ему на плечо, долго смотрела в зеркало, и в этот момент Чарлз поцеловал ее в шею.
– Мне всегда нравилось смотреть на себя, – призналась Гризелда, глядя в зеркале на его руки, дотрагивающиеся до нее, – и теперь так же приятно смотреть на вас. – Гризелда скосила на него глаза. – Уиллоуби не любил зеркала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82