— Я получила письма, — сказала Джулия, и несколько слезинок скатилось по ее щекам.Нахмурив брови, Гарлан спросил:— Что еще за письма?— Это были непристойные письма, — проговорила она, пытаясь справиться с собой.— Вы должны отдать их шерифу, — сказал Гарлан. — Бут очень изворотлив и крайне опасен.Ли Чанг пришел забрать тарелки и поставил перед ними чай.— Первое письмо пришло в ответ на мое объявление о горничной. Уолт Стрингер присутствовал, когда я вскрыла письмо. Второе я получила сегодня утром. Я… Я выбросила его в корзину для мусора.Гарлан своей ладонью накрыл ее руку:— Когда вернетесь домой, достаньте его и отнесите шерифу. Вы обещаете, что сделаете это?Она кивнула головой, пытаясь не расплакаться.— И хорошо закрывайте двери дома. Я не хочу пугать вас, но Бут не в ладах с законом. Он убийца. На его счету даже похищения людей, не говоря о мелких проступках. Где бы он ни появлялся, он везде причиняет людям зло.Джулия пыталась вникнуть в то, что говорил Гарлан. Неужели она так плохо разбирается в людях, что не поняла, кем же в действительности является Джиб?— Ну, а теперь выпейте чаю и успокойтесь, — сказал Гарлан, взяв ее за руку.Джулия направлялась в поселок горняков. Дорога, по которой она ехала, проходила через заросли кустарников и выступающих скал. В ее сердце была пустота, как будто бы она потеряла такое, чему нет замены. Она подняла глаза и посмотрела за горизонт: там возвышались горы. Глядя на эти восходящие к небу горы, Джулия представила их так, как будто это божье творение, которое должно защищать людей от человеческой глупости.Джулия подумала о Гарлане, который поразительно все понимал и проникал в суть людей. Он ее поддержал в тяжелые дни после смерти Эдварда. Может быть, она могла бы даже полюбить Гарлана так, как со временем полюбила Эдварда. Возможно, она могла бы заставить себя полюбить политику, так же как полюбила медицину. Она могла бы найти удовлетворение, помогая мужу-политику в его карьере.Поселок, где жили семьи шахтеров, находился в миле от «Континенталя». Хижины горняков были обшиты досками. Дома выглядели скорее как временные бараки. Около каждого дома были сложены дрова, расхаживали куры, кое-где виднелись огороды. Над крышами домов клубились струйки дыма — в домах топились печи.Джулия остановилась перед одним из домов, у покосившейся изгороди. Во дворе гуляла маленькая девочка.— Привет, Тилли, — позвала ее Джулия. — Скажи своей маме, что приехала миссис Мэткаф.Девочка быстро побежала в дом. Джулия слезла с кабриолета, взяла свою сумку и открыла ворота. Миссис Эймс вышла навстречу ей. Она была худощавой, с русыми волосами, с тонкими чертами лица. Она стала поправлять волосы, и Джулия заметила, что она опять беременна.— Как поживаете, миссис Эймс?— Ничего, сносно, только вот у Джимми с ногойхудо.— Вам надо было за мной послать. Я бы сразуприехала.— Он боится, что с раной будут что-то делать, — сказала миссис Эймс. — И Эб не мог поехать за вами. У него очень много работы, его смена длится дольше, чем раньше.Эта новость удивила Джулию. Интересно, зачем Гарлану увольнять одних рабочих, а других — заставлять работать по две смены.Дом Эймсов оказался очень убогим, темным, совершенно не таким, как у Чэпменов, где было светло и чисто. Окна были занавешены грязной бумагой, на грязном полу лежал коврик из грубой рогожки. Глаза уставали от тусклого света. Вся мебель состояла из нетесанного стола, нескольких стульев и кровати, на которой лежал соломенный матрац. Когда-то у них был неплохой дом, но все сгорело во время пожара. Они чудом тогда спаслись. Джулии было очень жаль четверых детей, вынужденных спать на соломенных тюфяках. И скоро должен был появиться пятый ребенок.Джимми лежал у печки на соломенном тюфяке.— Зажгите лампу, пожалуйста, миссис Эймс. Миссис Эймс принесла керосиновую лампу.— Я давала ему хинин, как вы говорили, и накладывала мазь.— Привет, Мэт, — поздоровалась Джулия с глазастым мальчуганом, сидевшим на табуретке. — Перед уходом я дам тебе лимонный леденец.Мэт заерзал от предвкушения и засунул палец в рот. Джулия вспомнила, как тяжело рожала его миссис Эймс.Джулия подошла к Джимми, потрогала горячий лоб и поняла, что у него жар. Из детей Эймсов Джимми больше всех походил на мать.— Как себя чувствуешь, Джимми?— Очень больно, — сказал он, в глазах у него стоял испуг.— Дай, я посмотрю, что можно сделать.— Вы будете резать?— Я сначала посмотрю.Миссис Эймс забинтовала ногу хорошо, рана была чистой. Порез был обработан карболовой мазью, но рана кровоточила, вокруг раны все опухло и покраснело. Джулия понимала, что может начаться заражение крови.— Нога дергает, как больной зуб, — сказал Джимми.— Да, я знаю, это очень больно. Поэтому, придется тебе поехать ко мне домой.— Вы будете резать?— Ты будешь спать и ничего не почувствуешь.— А потом меня разбудят?— Конечно, тебя разбудят. Поедешь со мной в кабриолете.Джулия раздала леденцы детям — Тилли, Мэту и малышу Виргилису, а затем сказала миссис Эймс:— Наверное, в рану была занесена инфекция, поэтому нога распухает. Здесь я не могу оперировать ногу Джимми, лучше это сделать у меня. Я все сделаю под наркозом в стерильных условиях и понаблюдаю за ним несколько дней.— Благослови вас Бог, мадам. Я так беспокоюсь.— А вы опять ждете ребенка? — спросила Джулия. Миссис Эймс покраснела:— Я люблю своего мужа, миссис Мэткоф.Не могу сказать ему «нет».— Но есть много способов предохраниться, и при этом не надо говорить «нет».Миссис Эймс смутилась и сказала:— Я буду благодарна, если вы мне расскажете об этих способах. Этот ребенок будет последним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119