Когда она переехала в Рочестер-Холл, к ней пришла какая-то женщина и хотела продать ей этот дневник. Джейн говорит, она не смогла за него заплатить.
– В таком случае я поговорю с леди Крейчли. – Бенедикт встал и взял Харриет за плечи. – А вы отправляйтесь обратно в постель.
Он выпроводил Харриет в коридор. Когда она взялась за дверную ручку своей комнаты, Бенедикт уже закрыл свою дверь и направился к лестнице. Он скрылся из вида раньше, чем она успела попросить его рассказать о том, что удастся выяснить. Она бы с удовольствием вместе с ним отправилась на поиски дневника.
Три часа спустя Харриет сидела за столом на улице, изображая интерес к правилам игры в шахматы, которые объясняла ей Лиззи. На небе собирались большие тучи, но солнце не сдавалось, и на солнечном участке не требовалось никакого жакета. Харриет, уже успевшая в день приезда перепачкать жакет в грязи и не сомневавшаяся, что плащ леди Крейчли починить невозможно, искренне надеялась, что солнце одержит победу – по крайней мере до того времени, пока она не постирает грязную одежду. Сегодня она надела свое последнее платье с длинными рукавами, и, хотя манжеты не доходили до запястий, рукава все же скрывали повязки на локтях.
– Харриет, ты меня слушаешь?
– М-м?.. – Она подняла глаза и перестала одергивать платье. – Ты сказала, ладья берет коня?
– Нет. Ладья не берег коня. – Лиззи улыбнулась, и улыбка эта была очень красивой, когда она ее не прикрывала. – Можем не играть, если тебе неинтересно. Мне и самой шахматы иногда кажутся скучными.
– Дело не в том, что это скучно, – честно призналась Харриет. – Просто мне кажется, что у меня не хватит терпения на все эти ходы.
Лиззи перегнулась через столик и прошептала:
– Хотелось бы научиться хоть одной из карточных игр. Но ты-знаешь-кого хватит удар. – Она кивнула в сторону скамейки, где сидела ее мать.
Словно почуяв грешные мысли дочери, миссис Пруитт подняла глаза от вязанья и нахмурилась.
Харриет положила руки на колени и тоже перегнулась через столик.
– Может, как-нибудь ночью, когда ты-знаешь-кто уснет…
– Здорово! – просияла Элиза. Потом выпрямилась и вздохнула. – О, Харриет, как бы мне хотелось быть такой же независимой, как ты!
– Это вовсе не так волнующе, как может показаться, Лиззи. Большую часть времени я читаю или работаю в книжной лавке. Все хоть сколько-нибудь интересное происходит со мной только благодаря моим подругам.
– Но ты читаешь то, что хочешь, а не то, что тебе велят прочитать – вроде книг по этикету и поведению леди.
Харриет невольно сморщила нос.
– Мать говорит, если я не буду в точности следовать правилам этикета, то никогда не найду себе мужа. – Элиза вскинула красивые брови. – Но у тебя нет мужа, Харриет, а ты не стала от этого хуже.
– Спасибо, – сказала Харриет.
– Я считаю, что руководства о том, как полюбить, не существует, а брак, основанный на чем угодно, кроме любви, – это пародия. А ты когда-нибудь влюблялась, Харриет?
Харриет, наблюдавшая за двумя пчелами, по очереди садившимися на большой нарцисс, искоса глянула на Лиззи.
– Почти, но точно сказать не могу, мой молодой человек умер раньше, чем я смогла понять, влюблена в него или нет.
– О, Харриет!
Она качнула головой, отметая жалость.
– Это случилось очень давно.
Лиззи убедилась, что мать полностью погружена в вязание, и спросила:
– А мистер Брэдборн?
Харриет моргнула, глядя на Лиззи, и неожиданно почувствовала себя очень неуютно.
– Бенедикт?
– Я думала, вы сблизились.
– Мы друзья – насколько это возможно, встретившись всего несколько дней назад.
– Да? А мне показалось, что вы старые знакомые. У вас какое-то особое взаимопонимание.
Харриет не могла смотреть в глаза Лиззи.
– Я тебя смутила, – растерялась та. – Извини. Я просто думала… Не знаю, что я думала! Прости меня.
Харриет вздохнула и начала аккуратно складывать шахматные фигуры в деревянную коробку.
– Не нужно извиняться, Лиззи. Для меня немного странно так подружиться с мужчиной, который в общем-то всего лишь чуть больше чем незнакомец. Но я поняла это только потому, что ты об этом заговорила.
– Мне кажется, он тобой увлечен, – сказала Лиззи.
Конь выскользнул из рук Харриет и закатился под стол. Она наклонилась, чтобы поднять фигуру, но Лиззи продолжала:
– Ты знаешь, что он не разговаривает ни с кем, кроме тебя и время от времени сэра Рэндольфа? Он очень таинственный и тихий. Вчера вечером во время прогулки я за ним наблюдала. Он специально замедлял шаг, чтобы оказаться ближе к нам с тобой. И я никогда не видела, чтобы он улыбался, если рядом нет тебя.
Харриет выпрямилась, ударившись головой о край стола. Потом села, что-то бурча и потирая макушку.
– Вот теперь ты меня смущаешь.
Лиззи усмехнулась:
– Должна признаться, я его понимаю – его привлекает твое всегда радостное настроение и отличное чувство юмора. Думаю, ты весьма оживляешь это нудное место. Однако мне никогда не приходило в голову заманить тебя в лес и поцеловать.
– Лиззи! – Харриет со стуком захлопнула крышку.
– Возвращаясь вчера вечером в дом, я шла как можно медленнее, – стеснительно призналась Лиззи. – Может, он влюбляется в тебя, а ты в него?
Глаза Харриет округлились – Элиза всегда казалась ей такой тихой и робкой.
– Я не могу влюбиться в мужчину, с которым едва знакома!
– Откуда ты знаешь? – Лиззи склонила голову набок и скрестила руки на столе, как настоящая леди. – Ты же никогда раньше не любила.
Харриет, открыв рот, пыталась придумать ответ. Когда из дома вышла Джейн и окликнула ее по имени, она испытала настоящее облегчение.
– Вот вы где!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91