Харриет предпочла проигнорировать его усмешку – он коварно намекал на предыдущую ночь, когда они оказались в ее чересчур узкой постели. Обессилевшая обнаженная Харриет умостилась сверху на Бенедикте, пока он читал, запалив свечу.
Дверь в особняк распахнулась, хотя они еще не дошли до нее. Дортеа и Латимер уехали на время светского сезона, но Миллисент любезно помогла им раздеться и вручила фонарь.
Они дошли до обгоревшего провала, бывшего когда-то лестницей. Харриет, сжимавшая в руке подаренные Бенедиктом часы, посмотрела на него:
– Ты уверен, что не возражаешь?
Он легонько сжал ее ладонь.
– Они твои, Харриет, и ты можешь делать с ними все, что хочешь. Но все-таки мне кажется, что следует пойти с тобой.
Она покачала головой:
– Я должна быть одна. – Он нахмурился, и она чмокнула его в губы. – Не волнуйся, я недолго.
– Не задерживайся, – ответил Бенедикт, – а то я спущусь за тобой.
Харриет сунула часы в рукав, Бенедикт взял ее за руки и опустил в темноту. Ее ноги коснулись каменного пола, и она потянулась за фонарем, все еще различая наверху лицо Бенедикта.
– Будь осторожна, – сказал он.
Внизу было холоднее, чем во всем доме. Харриет быстро шла по коридору, считая двери, и вскоре добралась до кабинета, в котором часто бывали леди Аннабель и ее муж. Поставив фонарь на запыленный ковер, Харриет осмотрела покрытую тенями комнату и вытащила часы из рукава.
– Я пытаюсь написать книгу, – сказала она и поморщилась – голос прозвучал слишком громко. – Про вас. Я нашла кое-какие документы в музее и у частных коллекционеров. Леди Крейчли была столь добра, что отдала мне на время ваши письма, и я использую все это, чтобы собрать побольше сведений о вашей жизни. – Она чувствовала себя настоящей сумасшедшей, обращаясь к пустоте. Глубоко вздохнув, она быстро докончила: – Я как следует объясню, что никакого убийства не было.
Харриет нашла щель в стене, вероятно, образовавшуюся, когда от жара лопнул камень. Она засунула часы внутрь, постаравшись затолкать их как можно глубже.
– Я подумала, что вы захотите получить их обратно, – шепнула она.
Харриет вернулась к Бенедикту, и он быстро вытащил ее наверх из темноты. Они еще раз поблагодарили Миллисент и покинули дом. Карета ждала на подъездной дорожке. Они шли к карете, и тут Харриет сильно стиснула руку Бенедикта, шлепнув его по рукаву.
– Бенедикт. – Она остановилась в снегу и оглянулась. – Бенедикт, смотри!
Он проследил за ее взглядом и увидел окно в дальнем правом углу особняка. Рабочие уже застеклили его, но день стоял облачный и сквозь стекло было видно.
Они появились там буквально на мгновение – мужчина в рубашке с широкими рукавами и очаровательная женщина, прижимавшая что-то к сердцу, возможно, часы. И тут же исчезли.
– Бенедикт, – сказала Харриет, когда он обнял ее за плечи и повлек к карете, – Бенедикт, ты видел?
– Нет. – Он старательно избегал взгляда ее широко распахнутых глаз. – И ты тоже ничего не видела.
Из дневника Харриет Р. Брэдборн
Я посетила Оскара Рэндольфа и не могу сказать, что он сильно страдает от произвола властей. Бенедикт знаком с человеком, работающим в тюрьме, так что мне позволили войти к Рэндольфу без надзора. У него в крохотной камере есть только койка, стол и ночной горшок. Но кроме этого – несколько перьев, бутылки с чернилами и хорошая бумага.
Он сказал, что прочел объявление в «Пост» и очень рад за нас с Бенедиктом, спросил, когда можно ждать маленьких Бенедиктов и Харриет. Я рассказала ему о своей писанине, и он искренне заинтересовался. Перед уходом он дал мне небольшой листок бумаги с записанным на нем именем джентльмена, который занимается его книгами.
Помимо этой новости, писать особенно не о чем. Я хорошо устроилась в доме Бенедикта и понемногу привыкаю к частым посиделкам с его сестрами и семейством Фергюсонов.
Бенедикт не спорит по поводу моей работы в книжной лавке и даже составляет мне компанию в выходные. Все мои подруги его обожают, даже Эмили называет его просто по имени.
Должна сознаться, когда я пригласила Лиззи пожить с нами – после письма, в котором она описывала последнее сражение со своей матерью, – то думала, что оказываю ей неплохую услугу. Однако она быстро стала нам совершенно необходима. После того как однажды вечером она сильно пострадала от моей отвратительной стряпни, Лиззи сама начала готовить ужины, а также завтраки по выходным. Большую часть дня она проводит, убираясь в доме, а когда мы пытаемся заплатить ей за этот тяжелый труд, она тратит деньги на еду или домашнюю утварь. Судя по ее новым платьям и дорогим драгоценностям, я догадываюсь, что Лиззи добилась финансового успеха где-то в другом месте. С тех пор как я научила ее играть в карты, она часто пропадает где-то по вечерам допоздна.
Бенедикт был достаточно добр, чтобы попросить своих приятелей-сыщиков по возможности приглядывать за ней, и юный Гарфилд Фергюсон-второй сделался ее поклонником.
Боюсь, редки те случаи, когда Бенедикт может поделиться со мной каким-то действительно волнующим рабочим событием. Очень часто преступники, с которыми он сталкивается, всего лишь карманники и пьяницы, и хотя я изо всех сил стараюсь не показывать своего разочарования из-за того, что он не делится со мной историями о необычных тайнах, он читает мои мысли и все равно смеется.
Лиззи рассказала мне о замке в Шотландии. Говорят, в нем обитает призрак средневекового безумца и баньши с огненно-рыжими волосами. Сегодня после ужина я заведу речь о путешествии туда, хотя вряд ли смогу уговорить Бенедикта. Если, конечно, не дождусь более позднего часа, когда он бывает более склонен выполнять мои просьбы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91