Роберт был уверен в этом, ибо это соответствовало натуре его молодой жены. Она опять самым глупым образом выставляла напоказ свои переживания.
Легкая улыбка тронула губы Роберта. Эммалина становилась просто неукротимой в своей погоне за желаемым.
Но во всем этом ему виделась и грустная сторона. Роберт понимал, что и сам виноват во многих печальных переживаниях жены. Он ни разу не попытался серьезно поговорить с Эммалиной о ее пристрастии к культу бога Пуку. Его беспокойство началось тогда, когда на первое место во всех этих припадочных ночных бдениях начал выдвигаться Уильям Гну.
Лоб Роберта прорезала глубокая морщина. Уильям Гну был слишком хорошим служителем бога Пуку. Способность видеть глазами Пуку и говорить языком Пуку давала Уильяму Гну большую власть. Роберт знал об этом еще и потому, что сам имел возможность почувствовать могущество Пуку через того же Уильяма Гну. Его мужская сила обрела прежнюю неукротимость с того времени, как он начал принимать порошки Уильяма Гну. Он как будто снова стал двадцатилетним, и не только по физической неутомимости, но и по внутренним ощущениям. Уильям Гну знал слишком много, а его жена настолько уверовала в него, что Роберту не оставалось ничего другого, как тайно вывезти парня в отдаленную часть острова, где Эммалине никогда бы не пришло в голову его искать.
Конечно, жена нашла себе вместо Уильяма Гну женщину оби. Но у Роберта складывалось впечатление, что Эммалина, как и он, мало верит в могущество дурацкой цыплячьей ноги с накрученными на нее перьями, которая вот уже несколько дней покоилась у нее под подушкой, или в неодолимую силу земли в мешочке.
Роберта охватила грусть. Он стал виновником несчастья Эммалины. Однако все это продлится недолго. Скоро капитан Эндрюс приведет свой корабль в порядок и заключит новый контракт. Возможно, после ухода «Воина зари» из Кингстона он вернет Уильяма Гну обратно, чтобы было, кому утешить Эммалину.
А тем временем Лестер будет следить за Эммалиной точно так же, как он делал это всякий раз, когда она украдкой пробиралась на обрядовые пляски поклонников бога Пуку. Его Эммалина все-таки самый настоящий ребенок! Капризный, своенравный, порой даже злой, но ребенок. И этому ребенку он отдал свое сердце.
Все еще продолжая смотреть на пустынную в этот час дорогу, Роберт почувствовал, как нахлынувшая грусть истощает его силы. И с горечью признался себе, что он, готовый сделать все для счастья Эммалины, не может дать ей то, чего она больше всего жаждет.
О да, он любит ее. Это его проклятие и его самая большая радость в жизни.
Эммалина сидела неестественно прямо, с высоко вздернутым подбородком и смотрела вперед. Экипаж, подскакивая, катил по булыжным улицам Кингстона. Мелькание по сторонам, звуки, запахи…
Господи! Опять!
Новый приступ тошноты.
— Куако, к мадам! Скорее!
На восхищенные взгляды прохожих Эммалине удалось-таки ответить беспечной улыбкой.
Они восхищались ею… Она была в этом уверена. И другого быть не могло. Наверняка никто и не заметил, что ее идеально уложенные огненно-рыжие волосы слегка растрепались, что ее роскошное батистовое платье кое-где покрыто пятнами и что у ее лица сегодня нездоровый зеленоватый оттенок.
Улыбка застыла на губах Эммалины. Короткий визит к мадам, и все снова будет в порядке. Она, наконец, разыщет Дерека и тогда…
Маленькая лавочка мадам показалась в самом конце узенькой улицы, на которую выехал экипаж. Эммалина облегченно вздохнула. Ее мучениям скоро придет конец.
Выйдя из экипажа, она твердым голосом приказала:
— Никуда не отъезжай, Куако! Когда я выйду, будь на месте.
Горделивым шагом Эммалина Дорсетт подошла к двери лавки. Она не удостоила взглядом стоявшего неподалеку мерзкого вида типа, который так и буравил ее своими рачьими глазками. Эммалина уже собралась хорошенько отчитать его за беспардонную наглость, как вдруг его худая физиономия расплылась в гадкой ухмылке:
— Мистер Барретт шлет вам свои наилучшие пожелания…
Эммалина остановилась, как будто натолкнулась на невидимую стену. Это имя ей было знакомо!
Значит, это он и есть.
Время жатвы, наконец, наступило.
Они не спеша шли по Порт-Рояль-стрит. Дерека продолжало мучить какое-то странное беспокойство, и он беспрестанно оглядывался. Вокруг стояло идиллическое спокойствие. По булыжным мостовым проезжали редкие экипажи, бойко шла торговля всякой всячиной, и никто не бросал в сторону Джиллиан пронзительных взглядов.
Мужественное лицо Дерека было хмурым. К концу дня с Джиллиан что-то случилось. После того как он увел девушку от забавной обезьянки, у нее испортилось настроение, и всю дорогу она хранила молчание. Дерек был уверен, что она специально старается разозлить его, то, заведя разговор со стариком нищим на обочине, то, кокетливо улыбнувшись какому-то малому, приветственно приподнявшему шляпу. Она начала спорить, когда он предложил потихоньку двигаться в сторону порта. Дальше — больше: в очередной раз потребовала отвести ее к Одри в таверну «Королевские стрелки».
Они поссорились, и, в конце концов, Дерек просто схватил Джиллиан за руку и потащил обратно на корабль. К несчастью, этим дело не кончилось. На корабле его ждала записка от торгового агента. То, что со дня их прибытия ему никак не удавалось договориться о новом контракте, озадачивало Дерека. Он почти поверил, что кому-то нужно, чтобы «Воин зари» как можно дольше оставался в порту, и этот кто-то усиленно плетет интриги у него за спиной. В другое время он был бы только рад получить сообщение от агента, но сейчас о радости и речи быть не могло.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133