Я предпочел бы умереть. С меня вполне хватило того, что я перемазался в ее блевотине.
Снаружи донесся оглушительный раскат грома, и от него содрогнулась вся комната. Рабы, которые что-то готовили на берегу озера, бросились прочь, спасаясь от проливного дождя и пытаясь спасти еду.
– Из какого ты народа? – лениво полюбопытствовал Цезарь.
– Я критянин.
Нерон резко поднялся.
– Удивительно! Твой ланиста сказал, что ты – пленник из Ликии. Так кто же ты – грек или ликиец?
Об этом я еще не думал. Сначала я был греком, но сейчас возродился в Ликии. Стал ли я от этого ликийцем? Наверное, да. Значит ли это, что я как будто растворяюсь? Как я могу называть себя греком, если уже много сотен лет не бывал в Греции?
Я ответил несколько неуверенно:
– Я и то и другое. Телом я ликиец. А душой – грек.
– Как необычно.– Цезарь поманил меня пальцем.– Подойди ко мне.
Преторианец пинком поторопил меня. Толстая карга шлепнула меня по заднице, когда я отошел. Сейчас я был так же испуган, как тот молоденький мирмиллон.
Нерон взял в руки лиру.
– Я сочиняю песню,– сообщил он и громко рыгнул.– О том, как сгорела Троя. Ты говорил моему лекарю, что ты – его память о Трое. Его рабы сказали мне, что ты сражался там и возродился заново.
Он перебрал струны – ужасно неуклюже,– потом указал на меня лирой и улыбнулся.
– Ответь мне, это правда?
– Правда.
Нерон засмеялся как ребенок. Он взял со стола половинку плода и обратился к гостям:
– Я вам говорил, что он развлечет нас!
Гости дружно согласились.
Нерон сказал:
– Троянская война – это война царей. Но я никогда не слышал о царе Кикладе. Если ты не Ахиллес, не Агамемнон, не Одиссей и не царь Приам, то кто же ты такой? Ты простой человек и должен знать свое место.
– Я служил царю,– ответил я.
– Каждый служит своему царю.
– Я служил царю Идоменею в его дворце в Кноссе, на острове Крит.
Я так ясно представлял себе этот дворец, словно только что вышел из-за массивных красных колонн внутреннего двора. Голубые дельфины танцевали на стенах, а ворота были открыты, чтобы впустить солнце. Какие воспоминания…
Нерон быстро оборвал их.
– Значит, ты привычен к рабству.
– Я привык покоряться своей судьбе.
В глазах Нерона сверкнули озорные огоньки.
– Скажи мне, ты бывал в Лабиринте?
– А где же еще мне было сражаться?
Он повернулся ко мне, как нетерпеливый ребенок.
– Ты сражался с Минотавром?
Мне не хотелось отвечать на этот вопрос.
– Царь Тесей из Афин совершил свой подвиг задолго до моего времени.
– Но ты наверняка знаешь другие истории и можешь их рассказать.
– Немного знаю.
– Так расскажи мне. Я люблю слушать рассказы о деяниях древних героев. Скажи, зачем возродился вновь простой воин, погибший в троянской войне, если он не совершил ничего такого, что запомнили бы в веках?
– Чтобы свершить правосудие.
Нерон почесал в затылке и с отвращением отбросил лиру.
– Какая никчемная, мелкая история!
– Прости, что я не могу развлечь тебя лучше.
– Атанатос может. Правда, мой смиренный лекарь?
Я не заметил Атанатоса, который стоял в тени. Он поклонился своему Цезарю.
– Какой она была, твоя жена?
Это был жестокий удар. Я не смог сказать ни слова. С каждым мгновением дождь лил все сильнее. Грохот капель по черепице на крыше участился в такт моему пульсу.
– Мой лекарь сказал, что она кричала, когда умирала. Однако он не уточнил, кричала она от боли или от наслаждения.
Мои блестящие мускулы задергались. Кровь бежала по жилам так быстро, что я ощутил ее напор в паху. Преторианец приставил клинок к моему горлу прежде, чем я смог что-то сделать. Но гнусные подхалимы за столом ясно увидели, какое напряжение вызвало во мне желание убить его.
– В какой книге ты прочитал это, Атанатос, от чего мой гость пришел в такое возбуждение?
Я не дал ему заговорить.
– Он не читал об этом в книге, он сам был там.
Нерон засмеялся.
– Ну да, конечно! Мой лекарь – чародей, и ему уже тысяча лет! Нет, это уже слишком! – Он выпил еще вина.– Всем известно, что Троянская война началась, когда Парис похитил Елену из Аргоса.
– Много было похищено изо всех греческих земель. Год за годом наши города страдали от набегов. Мы должны были это прекратить. Елена – лишь олицетворение многих.
– Но если ты был на Крите, ты не мог знать, что случилось в Аргосе,– только то, что войну объявили после похищения Елены.
– Парис украл Елену и сокровища Аргоса. Ему представилась такая возможность из-за несчастного стечения обстоятельств, случившегося на земле Крита,– возлюбленный супруг Елены, царь Менелай, отправился на мою родину для участия в погребальном обряде. Разве этого нет в исторических книгах?
– Ну, кое-где есть. И кто же тогда умер?
– Дед царя Менелая Катрий, сын Миноса, который путешествовал на Родос, чтобы повидать своего сына. Когда Катрий прибыл на Родос, он был убит там, прямо на берегу.
– И при чем тут Атанатос?
– Это Атанатос поджидал Катрия в засаде и убил его. Это Атанатос привез его тело обратно на Крит для похорон. Атанатос подстроил этот предательский похоронный обряд и на десять лет вверг нас в войну.
Нерон улыбнулся, отхлебнул вина и кивнул гостям. Гости разразились аплодисментами. Нерон весело посмотрел на Атанатоса.
– Он действительно верит в это. Чудесно! Кто-нибудь записал?
Цезарь поднялся на ноги и, пошатываясь, пошел по комнате, расплескивая вино на пол.
– Выделяю полмиллиона сестерциев, если понадобится – больше. Я желаю воссоздать Трою. Марсово поле слишком мало. Пусть это поставят в Большом Цирке. Я желаю, чтобы с каждой стороны сражалось по десять тысяч! – Он повернулся ко мне и хлопнул меня по плечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110