Отвоевал собственными руками. Петух сжал руку Диэнека и пообещал по возвращении в Лакедемон поговорить с Агатой и Паралеей. Он сообщит им, с какой добле­стью сражались Александр и Олимпий и с какой честью они пали. Он сообщит обо всем также и госпоже Арете.
– Если можно,– попросил Петух,– я бы хотел воздать честь Александру, прежде чем уйду.
Диэнек поблагодарил его и рассказал, где находится могила. К моему удивлению, Полиник тоже протянул Петуху руку.
– Боги любят ублюдков,– молвил он.
Петух сообщил нам, что Леонид с почетом даровал сво­боду всем илотам в войске. Мы увидели дюжину их, иду­щих среди тегейских воинов.
– Леонид также освободил оруженосцев,– объявил Пе­тух,– и всех иностранцев, служивших в войске.– Он обра­тился к моему хозяину: – Это также касается Самоубийцы и Ксео.
А позади Петуха все шли и шли, уходя, союзники.
– Ты удержишь его здесь, Диэнек? – спросил Петух.
Он имел в виду меня.
Мой хозяин, не глядя в мою сторону, ответил Петуху:
– Я никогда не принуждал Ксео. Не принуждаю и те­перь.
Он замолчал и повернулся ко мне. Солнце полностью взошло. На востоке, у Стены, послышались трубы.
– Один из нас,– сказал Диэнек,– должен выкараб­каться из этой дыры живым.
Он приказал мне уйти вместе с Петухом.
Я отказался.
– У тебя жена и дети! – Петух схватил меня за плечи и страстно указал в сторону Диэнека и Полиника.– Это их город, не твой. Ты им ничего не должен.
Я сказал ему, что принял решение много лет назад.
– Видишь? – обратился Диэнек к Петуху, указывая на меня.– Он никогда не обладал здравым смыслом.
Позади, на Стене, мы увидели Дифирамба. Его феспийцы отвергли приказ Леонида. Все до единого они с презре­нием отказались отступить и настояли на своем праве остаться вместе со спартанцами и умереть вместе с ними. Феспийцев осталось около двухсот. И ни один из их оруже­носцев тоже не ушел. Целых восемьдесят из освобожден­ных спартанских оруженосцев и илотов решили остаться. Предсказатель Мегистий также пренебрег своим правом уйти. Из первоначальных Трехсот Равных ушли только двое. Этими двумя были Аристодем, бывший посол в Афи­ны и на Родос, и Эврит, победитель по борьбе. Оба от воспа­ления глаз ничего не могли видеть, и их переправили в Альпены. Каталогос – список личного состава – уцелев­ших, вышедших к Стене, составлял чуть более пятисот.
Что касается Самоубийцы, то мой хозяин, прежде чем отправиться хоронить Александра, велел ему оставаться у Стены на носилках. Очевидно, Диэнек предвидел освобожде­ние оруженосцев и приказал отнести Самоубийцу от колон­ны в безопасное место. Теперь скиф стоял на ногах и мерзко скалился навстречу вернувшемуся хозяину. Он облачился в металлический боевой пояс и нагрудник, опоясав бедра полотном и кожаными ремнями, снятыми с вьючных ло­шадей.
– Я не могу срать,– проговорил он,– но, клянусь де­монами преисподней, я еще могу сражаться.
Весь следующий час войска перестраивались. Строй должен иметь достаточную глубину и ширину. Кроме того, предстояло составить отряды и назначить командиров. У спартанцев оруженосцы и илоты просто влились в эномотии Равных, которым они служили. Больше им не сражаться во вспомогательных войсках, теперь они, закованные в бронзу, встанут в фалангу. Недостатка в доспехах не было, недоставало лишь оружия – так много его поломалось и иззубрилось. Сложили две кучи запасных мечей и копий – одну у Стены, а вторую на стадий дальше, на полпути к маленькому частично укрепленному холмику, самому есте­ственному месту для осажденных сил, чтобы сообща дер­жаться до конца. Кучи получились небольшие – лишь воткнутые клинком в землю мечи да втиснутые рядом копья шипом вниз.
Леонид созвал всех. Собрались без большого шума – так мало воинов оставалось. Сам лагерь показался вдруг шире и вместительнее. Что касается «танцевальной пло­щадки» перед Стеной, ее песчаный грунт все еще покрывали тысячи персидских трупов, которые враг оставил гнить на поле боя. Пережившие ночь раненые теперь стонали из последних сил, прося помощи и воды, а многие умоляли о милосердном последнем ударе. Для эллинов перспектива вновь биться на этой ниве подземного царства казалась немыслимой, человеческий разум был не в силах вынести этого.
Таково было и решение Леонида. Военачальники между собой пришли к согласию, и царь сообщил воинам, что они больше не будут сражаться вылазками из-за Стены, как в предыдущие два дня, а вместо этого оставят ее камни за спиной и выступят сомкнутым строем в самую широкую часть прохода, чтобы встретить врага там – десятки союзников против мириадов Великой Державы. Царь хотел, чтобы каждый как можно дороже продал свою жизнь.
Как только был принят порядок будущего боя, из-за Теснины раздалась труба вражеского вестника. Под флагом парламентеров четверо персидских всадников в самых пышных доспехах двинулись по ковру побоища, направля­ясь прямо к Стене. Леонид был ранен в обе ноги и еле ковылял. С мучительным усилием он взобрался на укреп­ление, с ним поднялись и войска. Все силы, что оставались на Стене, глядели вниз, на всадников.
Посланником был Птаммитех, египетский пехотинец. На этот раз его молодой сын не сопровождал его в качестве переводчика, эту функцию выполнял какой-то перс. Оба их коня и два коня вестников шарахались от трупов, лежавших под ногами. Прежде чем Птаммитех начал свою речь, Леонид прервал его.
– Ответ будет – «нет»! – крикнул он со стены.
– Вы еще не слышали предложения.
– Плевать мне на твои предложения! – с усмешкой крикнул Леонид.– Да и на тебя тоже!
Египтянин рассмеялся, как всегда, ослепительно сверк­нув зубами, и натянул поводья своего шарахнувшегося в сторону коня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127