Со стула рядом с кроватью взял папиросу «Норд», чиркнул зажигалкой и глу
боко затянулся. Ничего нет слаще этой первой утренней затяжки, когда гор
ячий сухой дым ползет в легкие, заливая голову мягкой одурью, и тело напол
няется радостным ощущением бездельного блаженства, когда точно знаешь,
что у тебя есть несколько свободных от беготни, суеты и забот минут, отдан
ных всецело пустому глядению в потолок и удовольствию от горьковато-неж
ного табачного вкуса.
Окно комнаты выходило на перекресток у Сретенских ворот, и когда машины
на улице, сдержанно урча, сворачивали с бульвара на Дзержинку, свет их фар
белыми плотными столбами таранил стекло и, ворвавшись в комнату, упиралс
я в стену, на одно мгновение замирал, словно в раздумье, куда ему дальше де
ваться, и затем стремительно прыгал на потолок яркими сполошными пятнам
и, прочерчивал его наискось и прятался в углу за карнизом, будто там была д
ырка, через которую он навсегда исчезал из комнаты.
Я лежал, глазел на прыгающие со стены на потолок пятна голубоватого свет
а, курил папироску и думал о том, что в МУРе мне, наверное, придется нелегко.
Чуть больше суток минуло с того момента, как я вошел в желтый трехэтажный
особняк Управления милиции, предъявил в подъезде пропуск, поднялся на вт
орой этаж, разыскал комнату номер 64 и постучал в дверь.
Ч Открыто! Ч крикнули тонким голосом из кабинета. Я вошел и представилс
я по-уставному:
Ч Оперуполномоченный старший лейтенант Шарапов для прохождения служ
бы прибыл!
Хозяин кабинета, по-видимому тот самый знаменитый старший оперуполномо
ченный Глеб Жеглов, начальник оперативной бригады отдела по борьбе с бан
дитизмом, к которому меня направили для стажировки, сидел за письменным
столом, заваленным папками и исписанными на машинке листами. Меня удивил
о, что у знаменитого сыщика такой невзрачный вид Ч был он очень тощ, очень
длинен, и очень сильные очки в роговой оправе сидели косо на хрящеватой п
ереносице. И наверное, от сознания физической своей немощности держался
он очень важно. Смотрел поверх меня, откидывая голову и задирая высоко по
дбородок, и, хотя происходило это скорее всего от недостатка зрения, вид у
него при всей его нескладности все равно был крайне высокомерный.
Ч Ну, здравствуй, Шарапов! Ч сказал он наконец. Ч Из кадров о тебе уже зв
онили.
В общем, мы таким тебя и представляли…
Я не понял, кто это «мы», но отчего-то мне стало неловко, и я ответил, пожав п
лечами:
Ч Обыкновенный…
Ч Конечно, обыкновенный, только вот такие обыкновенные фронтовые ребят
а и нужны нам. Чем занимаемся, знаешь?
Я кивнул, но, видимо, не совсем уверенно, потому что оперативник важно сказ
ал, подняв вверх палец:
Ч Бандитизм. Убийства. Разбой. А это тебе не фунт изюма. Ты на фронте разве
дчиком был?
Ч Точно. Командир разведроты.
Ч Приживешься. Весной будет набор в юршколы Ч мы тебя туда быстренько з
атолкаем…
В этот момент с шумом растворилась дверь, и в кабинет влетел парень Ч сму
глый, волосы до синевы черные, глаза веселые и злые, а плечи в пиджаке не по
мещаются.
Мельком взглянул, засмеялся Ч как пригоршню рафинада рассыпал:
Ч Ты Шарапов? Здорово! Жеглов моя фамилия…
Я удивленно посмотрел на человека за столом, а Жеглов крикнул ему:
Ч Ну-ка, отец Григорий, кыш со стула!
Ч Я тут поработал немного, Ч сказал задумчиво, важно Григорий, медленно
разогнул свои бесчисленные суставы и выпрямился, как штатив на пляже.
Ч Вы тут уже, наверное, познакомились? Ч спросил Жеглов.
Ч Ну, более-менее, Ч пробормотал я, а Григорий солидно покачал головой:

Ч Я пока кое-что объяснил товарищу про нашу работу…
Жеглов искоса посмотрел на него, засмеялся и сказал:
Ч Шарапов, ты запомни Ч это великий человек, Гриша Ушивин, непревзойден
ный фотограф, старший сын барона Мюнхгаузена. Мог бы зарабатывать на фот
окарточках бешеные деньги, а он бескорыстно любит уголовный розыск…
Ч Ну знаешь, Жеглов, мне твои оскорбительные выходки надоели! Ч закрича
л Гриша; он покрылся неровными красными пятнами, и стекла очков у него зап
отели. Ч Если ты хочешь со мной поругаться…
Ч Упаси Бег, Гриша! Ч захохотал Жеглов. Ч Шарапов Ч человек военный, он
тебя лучше всех поймет. Не твоя же вина, что медкомиссия тебя до аттестаци
и не допускает. Но разве дело в погонах? А, Гриша? Все дело в бесстрашном сер
дце и быстром уме! Так что ты еще нами всеми здесь покомандуешь!
Гриша хотел было дать достойный ответ Жеглову, но в кабинет вошли двое Ч
квадратный человек с неприметным серым лицом и совсем молоденький парн
ишка, и я узнал, что их фамилии Ч Пасюк и Векшин, а еще через минуту прибежа
л Коля Тараскин и задыхающимся шепотом сообщил, что звонил Сенька Тузик:
бандиты назначили встречу…
Так я вошел в группу Жеглова, и было это двадцать часов назад, и произошло
с нами всеми за этот день такое, что у меня теперь не будет времени на прив
ыкание, учебу и притирку Ч надо с ходу заменять погибшего сотрудника…

На кухне огромной коммунальной квартиры оказался только один человек
Ч Михаил Михайлович Бомзе. Он сидел на колченогом табурете у своего сто
ла Ч а на кухне их было девять Ч и ел вареную картошку с луком. Отправлял
в рот кусок белой рассыпчатой картошки, осторожно макал в солонку четвер
тушку луковицы, внимательно рассматривал ее прищуренными близорукими
глазами, будто хотел убедиться, что ничего с луковицей от соли не произош
ло, и неспешно с хрустом разжевывал ее. Он взглянул на меня также рассеянн
о-задумчиво, как смотрел на лук, и предложил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21