Место преступления не фотографировали, не описывали, ничего не измеряли
и протокола не составляли, а в моем представлении это были основные дейс
твия уголовного розыска, и потому, что ими сейчас пренебрегли, в меня снов
а вошло это ощущение войны, где не было места никаким формальностям и про
цедурам.
Я думал о том, что Вася Векшин погиб как на фронте, и то, что не стал Жеглов н
а Цветном бульваре под ночным противным дождиком разворачивать уголов
ное представление с протоколом, осмотрами, фотографированием сбоку, све
рху, крупным планом, в глубине души считал правильным. Обязательно собра
лась бы толпа зевак, и тогда, казалось мне, смерть Васи была бы чем-то униже
на, словно он не разведчик, погибший в бою, а какой-то беззащитный прохожи
й, несчастный потерпевший, а мы сами Ч Жеглов, Пасюк, Тараскин и остальные
, Ч суетясь около Васиного тела на глазах прохожих, казались бы им необыч
айно сильными, смелыми муровцами, которые уж наверняка не попали бы под н
ож бандита, а, наоборот, бесстрашно ловят его, в то время как этот бедолага
не смог защититься.
Я ушел на фронт мальчишкой и весь свой жизненный опыт приобрел на войне. И
, наверное, поэтому смотрел на мир глазами человека, у которого в руках все
гда есть оружие; и от этого безоружные мирные люди невольно казались мне
слабыми и всегда нуждающимися в защите. И Вася Векшин, который сознатель
но хотел сделать беззащитность своим оружием, не должен был, с моей точки
зрения, становиться поводом для сочувственных или испуганных вздохов т
олпы случайных прохожих, а поскольку нельзя было этим людям крикнуть, чт
о он умер, приняв в себя нож, который, в сущности, был направлен в них всех, т
о надлежало, забрав тело товарища, уйти, чтобы без лишних слов, клятв и обе
щаний сцелать все нужное, что на войне полагается, дабы воздать достойно
за все…
В общем, так оно и получилось. Только когда приехала карета «Скорой помощ
и», Жеглов отодвинул на один шаг молодую врачиху в накинутой на плечи шин
ели, бормотнул быстро: «Одну минуточку, доктор», Ч снял с себя шарфик, оче
нь осторожно обернул им ручку ножа и резко выдернул его из раны. Врачиха с
оторопью посмотрела на него, а Жеглов протянул Пасюку завернутый в шарф
нож и сказал:
Ч Держи аккуратно, Иван, на ручке, может быть, «пальцы» остались…
А сейчас Жеглов ходил по начальству докладывать о провале операции. И хо
тя я никого из начальников на Петровке не знал, но легко представлял себе,
каково сейчас достается Жеглову…
Текли минуты, часы. Коля Тараскин задремал на диване. и сны ему снились, на
верное, неприятные, потому что он еле слышно постанывал, тоненько и протя
жно: «ой-ой-ой»… Пасюк расстелил на столе газету и, разобрав свой ТТ, смазы
вал каждую детальку. Гриша невесело насвистывал что-то. Я выпрямился на с
туле, спросил у Пасюка:
Ч А что это за банда такая Ч «Черная кошка» эта самая?
Пасюк поднял на меня прозрачные серые глаза, пошевелил бровями, сказал м
едленно:
Ч Банда. Ч Помолчал, добавил: Ч Банда Ч вона и есть банда. Убийцы та гра
бители.
Сволочье отпетое. Поймаем, Бог дасть, уси под «вышака» пойдуть. Тоби вон Ше
сть-на-девять пусть лучше расскажет, он говорун у нас наиглавный…
Фотограф, видимо, уже привык к своему необычному прозвищу, или мнение Пас
юка его мало волновало, или желание рассказать было в нем сильно, но, во вс
яком случае, Пасюку он ничего не ответил, только рукой махнул на него и про
тянул презрительно:
Ч Ба-анда Ч она и есть ба-анда! Она ни на одну другую банду не похожа, пото
му нам и поручено ее разрабатывать…
Ч Особо тоби, Ч разлепил в усмешке обветренные узкие губы Пасюк. Ч На т
ебя сейчас уся надежда…
А фотограф сказал мне:
Ч Банду эту второй год ищут, а выйти на след не удается. Был бы я Лев Шейнин
Ч обязательно об этом деле книгу бы написал!
Ч А о чем же писать, коли следов никаких нет? Ч поинтересовался я.
Ч Нет, так будут! Ч уверенно сказал Шесть-на-девять. Ч Хотя, конечно, уве
ртливые они, гады. Грабят зажиточные квартиры, продовольственные магази
ны, склады, людей стреляют почем зря. И где побывали Ч или углем кошка нар
исована, или котенка живого подбрасывают.
Ч А зачем? Ч удивился я.
Ч Для бандитского форсу Ч это они вроде бы смеются над нами, почерк свой
показывают…
Распахнулась дверь, вошел Жеглов, мы все повернулись к нему, и он сказал:
Ч Значитца так: ты, Пасюк, завтра с утра поедешь с телом Векшина в Ярослав
ль, от нас всех проводишь его в последний путь, мать его постараешься успо
коить. Хотя какое к чертям собачьим тут придумаешь успокоение!
Лицо у него было черное, подсохшее, будто опаленное, и камнями ходили желв
аки на скулах.
Пасюк вытер жирные от ружейного масла пальцы о кусок газеты, аккуратно с
вернул его и бросил в корзину, встал, коротко сказал:
Ч Есть, будет сделано…
Ч Вы, Тараскин и Шарапов, со мной завтра дежурите в группе по городу.
Ч А я? Ч обиженно спросил Гриша Шесть-на-девять. Ч А я что буду делать?
Ч Ну и ты с нами, конечно, куда ж тебя девать? Всем спать немедленно.

Сон был неплотен и зыбок, как рассветный туман, и лишь на мгновение, кажетс
я, прикрыв глаза, я испуганно вскочил на кровати Ч показалось, что я просп
ал. В комнате было темно и очень холодно, и мне жаль было вылезать из нагре
той за ночь постели. Я вытащил из-под одеяла руку и посмотрел на мерцающий
зеленым светом циферблат: стрелки плотно слиплись на половине седьмого
. Я досадливо крякнул Ч пропало полчаса сна; и я подумал о том, что утрачив
аю фронтовую привычку спать до упора, используя каждую свободную минуту
, возмещая вчерашний недосып и стараясь хоть миг вырвать у завтрашнего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21