Или, во всяком случае, в том числе и кроме всего прочего — то же.
И ещё одно. Общеизвестно, что женское общество действует на мужчин облагораживающе (как, впрочем, и мужское на женщин). Наличие в довоенных аэроклубах девушек-учлетов помогало установлению хорошей, дружеской атмосферы, в чем-то подтягивало, к чему-то обязывало. Тоже не последнее дело!
Нет, я не ожидаю, что моя высказанная сейчас личная точка зрения изменит правила приёма в лётные училища. Кстати, я к этому и не призываю: против статистики не пойдёшь! Но, может быть, стоит все-таки пустить девушек в аэроклубы?.. Раз уж их и в космос пустили…
…До старта корабля «Восток-6» оставались немногие минуты.
Площадка под ракетой пустеет.
В автобусе, доставившем космонавта к месту старта, Борис Волынов не даёт покоя сидящей ещё в полном космическом облачении дублёру Терешковой — Ирине Бояновне Соловьёвой. Вертит её кресло, щёлкает пальцами по шлему, делает вид, что вот-вот ущипнёт её (хотя пытаться сделать это сквозь скафандр — безнадёжно) за бочок… Что это — развязность? Вольность поведения?.. Нет, это проявление истинного высокого товарищества! Всего два дня назад он побывал в той же нелёгкой дублерской шкуре (точнее, в том же нелёгком дублерском скафандре). И отлично понимает, каково сейчас Ирине. А потому и старается, как только может, отвлечь её, развеселить, успокоить… Сколько раз жизнь учила меня тому, что душевная тонкость существует далеко не всегда в изящной упаковке, — и вот, пожалуйста, ещё одно тому подтверждение.
Читателя может удивить, что я в этой книжке не раз возвращаюсь к проблеме космического дублёра. Но о них почему-то написано очень мало. А ведь положение дублёра — весьма своеобразное. Его стремление в космос подвергается нелёгкому испытанию: вроде бы подразнили — и отставили. Да и вся эта процедура — долгие месяцы подготовки, специальный режим в течение многих дней, круглосуточный врачебный контроль, представление на Госкомиссии, всеобщие поздравления, а в день старта надевание космических доспехов, выход к автобусу, подъезд к подножию ракеты — все это выглядит вполне респектабельно и даже торжественно при том обязательном условии, что завершается полётом в космос. Ну а если завершается раздеванием и возвращением домой, то выглядит не скажу — издевательски, но как-то двусмысленно. Правда, во время полётов кораблей «Восток» сложилась весьма утешительная для дублёра традиция: следующая очередь его! Но как раз на пусках «Востока-5» и «Востока-6» эта традиция поломалась. Волынову пришлось ещё раз побывать в положении дублёра, когда летал первый «Восход». Ещё крепче досталось американскому астронавту Венсу Бранду — он был дублёром пять раз! Причём в последний раз, когда было уже окончательно решено, что он летит на «Скайлэбе», он заболел краснухой. Детской болезнью! Вот уж действительно, если не везёт, так не везёт…
А дублёры Терешковой так в космосе и не побывали — космические полёты женщин получили, как известно, продолжение лишь 19 лет спустя, когда полетела на «Союзе Т-7» Светлана Савицкая.
Думали об этом и за океаном: в 1975 году после завершения программы «Союз — Аполлон» директор американского Центра пилотируемых полётов доктор Крафт, говоря о перспективах коллектива астронавтов, заметил: «Следует подумать и о привлечении в отряд женщин». И действительно, прошло несколько лет, и американки Салли Райд и Джудит Резник, слетав на кораблях серии «Шаттл», стали третьей и четвёртой женщинами-космонавтами в мире.
…А чтобы закончить разговор о моральных и психологических проблемах дублерства, скажу одно: великого уважения заслуживает этот внешне невидный, душевно очень нелёгкий, но крайне важный для обеспечения надёжности космических исследований труд — труд дублёра!
Ракета, гремя и сверкая бело-огненным хвостом, уходит в зенит.
Потом на космодроме говорили:
— Все-таки галантна наша космическая техника! Проявила полную любезность по отношению к даме. Просто не упомнить такого гладкого, без сучка и задоринки пуска. Даже готовность ни разу не сдвигали!
Действительно, пуск «Востока-6» — последнего корабля этой славной, первой в истории космонавтики серии — прошёл отлично. Наверное, Быковский «выбрал на себя» все вероятности каких-либо неполадок на много пусков вперёд!
…Снова в комнате дежурной оперативной группы управления полётом на столе лежит карта, — правда, уже не оказавшаяся случайно под рукой школьная, как было, когда летал Гагарин, а нормальная, деловая штурманская карта. И так же прочерчены на ней синусоиды очередного витка. А вместо резинки — флажки на изящных крестовинках-подставочках. Два флажка — по количеству находящихся в космосе кораблей: розовый и голубой. Космические корабли теперь можно различать по тому же признаку, по которому различают детей в колясках на бульваре — по цвету одеял: розовых у девочек и голубых у мальчиков…
Трое суток откручивали «Восток-5» и «Восток-6» витки вокруг земного шара одновременно и приземлились почти сразу, один за другим, девятнадцатого июня. Пятисуточный полет Быковского оказался для своего времени рекордным по продолжительности.
Конечно, в наши дни, когда продолжительность экспедиций на космических орбитальных станциях дошла до целого года, пятью проведёнными в космосе сутками никого особенно не удивишь. Как не удивишь и, скажем, получасовым («Почему так долго?») перелётом через Ла-Манш. Или подъёмом на высоту в девятнадцать («Всего-то?») километров… Но в 1909 году, когда впервые перелетел Ла-Манш на моноплане собственной конструкции один из пионеров мировой авиации французский лётчик и конструктор Луи Блерио, или в 1933 году, когда советские стратонавты (не по аналогии ли с этим словом возникло впоследствии и слово «космонавт»?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121