Министр покачал седой головой.— Нет, дадим им добраться до берега. Вполне возможно, что там их ожидают американские военные суда.— Может, остановим их раньше, чем они доберутся до берега, и выбьем из них правду вместе с зубами?— Посмотрите на эти красные фишки, — горько заметил министр обороны. — Это новейшее советское вооружение. Современные танки, вертолеты и самоходные гаубицы. А эта черная фишка — старый танк “Т-54” с пушкой, которая и стрелять-то не может. Но почему же тогда мы каждый час передвигаем черную фишку вперед, а каждая красная фишка, которую мы ставим у них на пути, замирает на месте?Генерал растерянно заморгал. Он не знал, надо ли ему отвечать, или это просто риторический вопрос. Но все же решил ответить:— Потому что их уничтожили, товарищ министр обороны.— Потому что их уничтожили, — повторил министр обороны. — Именно так. Что бы мы ни послали на перехват, все разваливается либо падает с неба на землю. Как это может быть?— Не знаю.— Один танк, один американский турист. Несколько изможденных американских военнопленных и неизвестное число полукровок, вооруженных только стрелковым оружием и к тому же не имеющих достаточно боеприпасов. И тем не менее им удается одерживать верх.Генерал Транг откашлялся.— Мне говорили, — невпопад заметил он, — что у них еще есть слон.Министр обороны удивленно вскинул бровь. Потом покачал головой.— Мне это напоминает войну, — сказал он, помолчав.— Какую войну? — задал резонный вопрос генерал Транг.— Нашу войну с американцами.— Но мы победили в той войне.— Вот это-то меня и беспокоит. В той войне мы были маленьким шипом, вонзившимся в бок огромной военной махины. Мы не рассчитывали на победу. Но именно потому, что мы знали: нам суждено потерпеть поражение, мы продолжали драться, ибо у нас не было другого выхода. Победа или смерть!— Я не вполне понимаю, товарищ министр.— Мы победили американцев благодаря одному существенному моменту. Нам победа нужна была больше, чем им. Но эти, — министр ткнул в черную фишку, — они воюют не ради победы или славы. Они дерутся ради спасения своих жизней.— Но на этот раз именно мы — огромная военная махина, — заметил генерал Транг.— Да. Именно так. Вот это-то меня и беспокоит. Вызовите вертолет, чтобы меня отвезли к месту событий. Я лично возглавлю операцию, — заявил министр обороны. И добавил: — Если еще не поздно.— Но... Но ведь это всего лишь бой местного значения.— Такими же боями местного значения были и Ватерлоо, и Дьенбьенфу, и Кхесан, — возразил министр обороны, с выражением отвращения на лице приподнял трубку зазвонившего телефона и опустил обратно на рычаг. Он понимал, что хороших новостей ждать не приходится. — И наступление под Тетом было лишь серией боев местного значения, которые все происходили одновременно. Ни один из боев не был решающим. Правду говоря, в большинстве из них мы потерпели поражение. Но это изменило всю стратегическую ситуацию, и после этого американцы были обречены на провал. Надеюсь только на одно — как бы нам на этот раз не изменить стратегическую ситуацию в ненужную для нас сторону после этого боя местного значения.Министр обороны вдруг почувствовал себя совсем старым.Римо направил танк через джунгли. Гусеницы танка подминали под себя слоновую траву.— Соберите как можно больше веток и листьев и укройте танк, — приказал он.— Вы слышали, что вам приказано! — рявкнул Дик Янгблад, вылезая из башенного люка. — Пошевеливайтесь, пошевеливайтесь. Мы пока еще не дома.Все бывшие заключенные, кроме больного Коллетты, взялись за дело.— Я смотрю, тебе удалось сохранить дисциплину, — заметил Римо, наблюдая за тем, как американцы и дети американских солдат ломают ветки, наваливают их в кучи и оттаскивают к танку.Янгблад ухмыльнулся во весь рот.— Знаешь, как это получилось? Когда умер последний офицер, моральное состояние у всех было ужасное. И тогда я решил не давать им спуску. Если я слышал, как кто-то из наших говорит по-вьетнамски, я бил его до тех пор, пока он не забывал последнее вьетнамское слово. Некоторое время мне пришлось обходиться с ребятами довольно круто. Я тянул их в одну сторону, а косоглазые — в другую.— Ну и что же из этого вышло?— Все решили, что связываться со мной хуже, чем с косоглазыми. И тогда косоглазые начали вымещать все свое зло на мне, а не на ребятах. Но ничего, я справился. Они морили меня голодом, но сам видишь — ничего у них не вышло. Они засовывали меня в этот вонючий контейнер, а когда наконец выпускали, то я мило улыбался, глядя в их гнусные рожи, и благодарил за то, что меня подвезли.— Ну, старина Янгблад, ты нисколько не изменился! — восхищенно заметил Римо.— Да, старина — это уж точно. Я так долго был оторван от родины, что теперь, когда свобода близка, даже и не знаю, остались ли у меня силы встретиться с домом.— Слушай. У нас все получится. Чиун позаботится об этом.— А ты совсем по-новому относишься к старому Дяде Хо теперь, когда мы выбрались оттуда.— Он нас скоро догонит, — отозвался Римо, оглядываясь по сторонам. — Кстати, можно попросить тебя об одном одолжении. Не называй меня больше Римо.— Почему это? Тебя ведь так зовут, верно? Или ты даже это забыл?— Я не могу тебе этого объяснить. И особенно не называй меня по имени перед ребятами. Только ты и Чиун знаете, кто я такой. И пусть так и будет дальше.— Черт побери, да какая разница?— Такая, как между жизнью и смертью. Просто поверь мне.— Ты начальник. Слушай, а тебе это не напоминает тот случай, когда ты украл у желтожопых их танк и проехал на нем аж до... Как называлась эта сраная деревенька?— Фукху.— Ага. Так она и называлась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66