ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Когда через много лет Петя услыхал впервые оперу «Фауст» и вальс из второго действия, он как-то пронзительно отчетливо вспомнил детство и зимний воткинский бал.
Вальс – это радость. Трехдольный размер свободный, раскованный, и оттого так нравится всем. А что, если попробовать сочинить свой вальс внутри этого большого? Нарушит ли это общую гармонию? Петя стал кружиться один, мысленно напевая свой трехдольный танец, отдельную, только что сочиненную, на ходу рождающуюся мелодию.
– Смотрите, Петя вальсирует! – вскричал кто-то из гостей. Фанни, танцевавшая с офицером, тревожно оглянулась, но тут же, успокоившись, с улыбкой сказала партнеру:
– Этот мальчик так пластичен, прелесть!
Офицер мельком взглянул на Петю и еще сильнее закружил свою даму.
Она была очень мила в тот вечер. Ее губы казались чуть припухшими, из аккуратной прически выбился локон. Губы – самая выразительная черта в лице Фанни: когда она довольна и весела, они как бы припухают, и это очень идет к ней, особенно когда она улыбается. А в иные разы, когда она сердится, губы совсем пропадают, как у старушки.
– Славная девушка! – сказала тетушка Елизавета Андреевна другой даме.– Может быть, она в России найдет свое счастье!
Та кивнула: «Дай-то бог!» И в музыке в это время промелькнуло легкое глиссандо Глиссандо – скользящая гамма.

, словно символ Фанниной надежды.
Но все хорошее быстро приходит к концу. Фанни оставила своего кавалера, подошла к детям и напомнила, что пора спать. Походка у нее оставалась танцующей и лицо – оживленным, но она уже не улыбалась, и губы стали тоньше.
Было еще рано, на что жалобно ссылалась маленькая Саня, но режим есть режим. Не помогло и Коле, что он весь вечер вел себя, как большой, и всем нравился; его также отправили в детскую.
Петя безропотно дал себя увести. Он только хотел, чтобы Фанни поскорее вернулась в зал к танцующим,– не потому, что она мешала ему, а для того, чтобы она опять стала миловидной и счастливой.
Но она не спешила. С серьезным лицом проследила, чтобы все четверо (среди них и маленький Ипполит) хорошенько помолились богу, и, уложив их, еще постояла немного в детской, прислушиваясь, как они. И неторопливо вышла. А вальс был слышен. Должно быть, оркестрину снова завели.

7

Ночью ему снился бал, только не в гостиной у родителей, а где-то в чужом доме. Фанни танцевала с офицером, который почему-то оказался мосье Полем, незадачливым игроком из ее рассказа. Сам же Петя в стороне, кружась, напевал свой вчерашний вальс. Но если накануне и наяву этот вальс легко укладывался в общий, то теперь он выделялся и всем мешал. Фанни и ее партнер все время оглядывались на Петю и не могли попасть в такт, остальные гости – также. Тогда он вышел на улицу и среди метели и стужи продолжал кружиться и напевать. Нет, оп не хочет довольствоваться скромной долей, метель не пугает его. Напротив, среди ветра и снега мелодии рождаются привольнее и живее. Одна тает, другая как бы вздымается из сугробов, их уже несколько, но это все тот же, его собственный свободный вальс…
Утром он просыпается счастливый. И когда приходит Фанни, подтянутая, бодрая, аккуратно причесанная, ему становится жаль ее. И он прижимается щекой к ее прохладной руке.
Он знает, что Фанни любит его, но почему-то заставляет его страдать, разлучая с музыкой.
Значит, можно и любя причинять зло – это он запоминает.
Но ему жаль не себя, а ее.
В ее взгляде беспокойство. Она соображает, как быть: поддаться ли на эту ласку или не обратить внимания, не «фиксировать» проявление детской нервозности.
Но прежде чем наставница начинает свои утренние распоряжения, он говорит с мольбой:
– Простите меня, Фанни, голубушка, если я когда-нибудь огорчил вас.
Он всегда забывает сказать «мадемуазель», и Фанни освободила его от этой условности.
Но она убеждается, что чувствительность еще гнездится в нем: с этим мальчиком будет еще немало хлопот. И она снова берется за свое трудное дело:
– Чем же вы огорчили меня, Пьер? Вы хорошо учитесь, послушны…
Но внутренний разлад остается.

8

С его первой учительницей музыки, Марией Марковной Пальчиковой, отношения были куда проще. И он любил ее, хотя она была самая заурядная провинциальная музыкантша, из самоучек. Когда через много лет она написала ему, что терпит нужду, он с того же дня стал аккуратно высылать ей пенсию. И с удовольствием вспоминал доморощенные уроки, от которых другой ученик сильно заскучал бы.
Фанни пробыла в воткинском доме четыре года. Когда семья перебиралась в Петербург – ломка всей жизни,– с Фанни пришлось расстаться, ее ждали в другой семье. Тяжело было прощание. Петя плакал навзрыд и долго помнил ее последний взгляд. Но чем дальше, тем яснее становилось ему, что из-за нее он не мог быть вполне счастлив в ту пору.

Разная бывает любовь у людей, он это рано понял. И большая и маленькая, и долгая и кратковременная. Одна скудеет без взаимности, другая длится и длится. Его любили по-разному, и он также не мог одинаково любить всех.
Но у всякой любви есть своя тень: разлука. Он уже узнал много разлук, и все они были горькие: отъезд старших сестер после каникул, болезнь маленькой Сани, к которой не пускали целых шесть недель; расставание с Фанни… Но не было ничего горше отлучек матери, как не было ничего сильнее его любви к ней. Часто он разыскивал ее по всему дому, чтобы убедиться, что она тут, поблизости. И принимался петь и прыгать от радости, что обрел ее в какой-нибудь дальней комнате.
Но страшно было так любить, потому что призрак разлуки стоял рядом. Разлуки, а стало быть, и потери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики