Они н
азывали друг друга по именам, гуляли только под руку, закалывали друг дру
гу шлейфы перед танцами и были неразлучны в любом обществе. И если дождли
вое утро лишало их других развлечений, они, невзирая на сырость и грязь, не
пременно встречались и, закрывшись в комнате, читали роман. Да, да, роман, и
бо я вовсе не собираюсь следовать неблагородному и неразумному обычаю, р
аспространенному среди пишущих в этом жанре, Ц презрительно осуждать с
очинения, ими же приумножаемые, Ц присоединяясь к злейшим врагам и хули
телям этих сочинений и не разрешая их читать собственной героине, котора
я, случайно раскрыв роман, с неизменным отвращением перелистывает его бе
здарные страницы. Увы! Если героиня одного романа не может рассчитывать
на покровительство героини другого, откуда же ей ждать сочувствия и защи
ты? Я не могу относиться к этому с одобрением. Предоставим обозревателям
бранить на досуге эти плоды творческого воображения и отзываться о кажд
ом новом романе избитыми фразами, заполнившими современную прессу. Не бу
дем предавать друг друга. Мы Ц члены ущемленного клана. Несмотря на то, чт
о наши творения принесли людям больше глубокой и подлинной радости, чем
созданные любой другой литературной корпорацией в мире, ни один литерат
урный жанр не подвергался таким нападкам. Чванство, невежество и мода де
лают число наших врагов почти равным числу читателей. Дарования девятис
отого автора краткой истории Англии или составителя и издателя тома, сод
ержащего несколько дюжин строк из Мильтона, Поупа и Прайора, статью из «З
рителя» и главу из Стерна, восхваляются тысячами перьев, меж тем как суще
ствует чуть ли не всеобщее стремление преуменьшить способности и опоро
чить труд романиста, принизив творения, в пользу которых говорят только
талант, остроумие и вкус. «Я не любитель романов!», «Я редко открываю роман
ы!», «Не воображайте, что я часто читаю романы!», «Это слишком хорошо для ро
мана!» Ц вот общая погудка. «Что вы читаете, мисс?» Ц «Ах, это всего лишь ро
ман!» Ц отвечает молодая девица, откладывая книгу в сторону с подчеркну
тым пренебрежением или мгновенно смутившись. Это всего лишь «Цецилия», и
ли «Камилла», или «Белинда», Ц или, коротко говоря, всего лишь произведен
ие, в котором выражены сильнейшие стороны человеческого ума, в котором п
роникновеннейшее знание человеческой природы, удачнейшая зарисовка ее
образцов и живейшие проявления веселости и остроумия преподнесены мир
у наиболее отточенным языком. Но будь та же самая юная леди занята вместо
романа томом «Зрителя», с какой гордостью она покажет вам книгу и назове
т ее заглавие! А между тем весьма маловероятно, чтобы ее в самом деле заинт
ересовала какая-нибудь часть этого объемистого тома, содержание и стиль
которого не могут не оттолкнуть девушку со вкусом, Ц настолько часто ег
о статьи посвящены надуманным обстоятельствам, неестественным характе
рам и беседам на темы, давно Уже переставшие интересовать кого-нибудь из
живущих на свете, к тому же изложенным на языке столь вульгарном, что едва
ли он может оставить благоприятное впечатление о веке, который его перен
осил.

Глава VI

Беседа между двумя подругами, состоявшаяся в Галерее однажды утром на во
сьмой или девятый день их знакомства, приводится здесь, чтобы дать читат
елю представление о силе их взаимной привязанности, а также тонкости, гл
убине и своеобразии их мыслей и литературных вкусов, на которых эта прив
язанность основывалась.
Их встреча была заранее условлена, и так как Изабелла явилась в Галерею п
ятью минутами раньше своей подруги, первыми ее словами, естественно, был
и:
Ц Дорогая моя, что это вас так задержало? Я жду вас целую вечность!
Ц Неужели я вас заставила ждать? Извините меня. Мне казалось, я не опазды
ваю. Только что пробил час. Надеюсь, вы здесь недавно?
Ц Тысячу лет, не меньше. Во всяком случае, уже битых полчаса. Ну, а теперь д
авайте доставим себе маленькое удовольствие и посидим тихонько вон там,
в глубине зала. Мне надо поделиться с вами сотней разных вещей. Прежде все
го, я так боялась дождя, когда утром собиралась из дому! Казалось, он вот-во
т хлынет, Ц это бы разбило мне сердце. Вы знаете, проходя по Мильсом-стрит
, я заметила на витрине самую миленькую шляпку, какую только можно себе пр
едставить, Ц вроде вашей, но не с зелеными лентам, а с пунцовыми. Мне смерт
ельно захотелось ее купить! Но, Кэтрин, дорогая, как прошло ваше утро? Чита
ли ли вы дальше «Удольфо»?
Ц Я принялась за него, как только открыла глаза. И уже добралась до черно
го покрывала.
Ц Что вы говорите? Какая прелесть! Но я ни в коем случае не скажу, что под н
им спрятано. Хоть вы, наверно, умираете от любопытства?
Ц Еще бы! Что бы это могло оказаться? Нет, нет, не говорите, ради Бога, ни сло
ва! Наверно, там спрятан скелет, Ц я убеждена, что это будет скелет Лорент
ины. О, я в восторге от этой книги! Я бы ее с удовольствием читала всю жизнь.
Уверяю вас, если бы не наша встреча, я бы ни за что на свете от нее не оторвал
ась.
Ц Милочка моя, я так вам признательна! Но когда вы кончите «Удольфо», мы с
вами примемся за «Итальянца». И я уже приготовила для вас список еще деся
ти Ц двенадцати романов в том же роде.
Ц Правда? Мне даже не верится. Но что это за романы?
Ц Сейчас я их вам перечислю, все до одного Ц они у меня здесь, в записной к
нижке. «Замок Вольфенбах», «Клермонт», «Таинственное предостережение»,
«Чародей Черного леса», «Полуночный колокол», «Рейнская сирота» и еще «С
трашные тайны».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13