Именно в этом заключалась причина его требования, чтобы она стала его камердинером: держать ее поближе и следить за ее безопасностью.
Он усмехнулся — слишком слабые доводы. Верно. «И меня возведут в сан святых за мои человеколюбивые поступки и чистые помыслы. — Он снова усмехнулся. — Признайся же, святой Сет. Ты заставляешь ее быть твоим камердинером, чтобы удовлетворить собственную прихоть находиться рядом с ней. Тебе это нужно, потому что ты все еще любишь ее».
Это правда, как бы он ни старался отрицать ее. Он любил Пенелопу. И он слишком хорошо знал, что любовь — опасное чувство. Она лишает мужчину разума и заставляет его совершать безумные поступки.
«Если у меня осталось хоть немного рассудка, мне лучше запрыгнуть в первый поезд из города и убраться подальше от нее, пока я не натворил глупостей». Его губы презрительно изогнулись. Если бы бегство могло что-то изменить! Это не помогло раньше и вряд ли поможет сейчас. Да и после Нью-Йорка, где он так подло обошелся с ней, он должен хотя бы обеспечить ей безопасность. В этот раз он намеревался совершить достойный поступок.
«Ха! — засмеялся Сет про себя. — Посмотрим, насколько хватит твоих благих намерений, когда Пенелопа приступит к своим обязанностям. Ты просто сумасшедший, как мартовский кот, если думаешь, что сможешь оставаться бесстрастным, когда она будет выполнять работу камердинера».
Сет застонал, когда повернул лошадь на Блейк-стрит. Господи! Он действительно сумасшедший! Чем еще можно объяснить ту сделку, по которой он будет рядом с Пенелопой?
«Любовью», — напомнил он себе. Безрассудная, пылкая любовь. Если добавить к этому страсть, которая охватывала его, едва он слышал ее имя, то не оставалось никакой загадки, почему он пошел на эту безумную сделку.
Он с такой силой натянул поводья, что они впились ему в ладони. Как, черт возьми, он собирался оставаться равнодушным, когда его член вскакивал, точно сержант, отдающий честь майору, всякий раз, когда эта женщина просто бросала на него взгляд? И если сейчас он еще не сумасшедший, то неудовлетворенная страсть рядом с ней быстро доведет его до крайностей. Господи! Что же делать?
«Вот что тебе нужно сделать, дружище Сет, — подумал он, остановившись перед салоном и слезая с коня. — Пора заставить свои мозги заняться делом, как и положено, а не позволять им болтаться между ног… пока ты не забыл об истинной цели своего приезда в город. А что до Пенелопы, то твоя единственная забота — доставить ее к брату целой и невредимой».
И поэтому он должен быть уверен, что с ней ничего не случится в Денвере. Тут Сет снова вернулся к изначальному вопросу — что она здесь делает? И еще более сложная задача — как это узнать?
Морщась от каждого шага, Сет доковылял до стойки, где привязывали лошадей, превозмогая желание потереть сильно болевший зад. Остановившись, он потрепал коня по мускулистой шее, занятый своими мыслями. Расспрашивать актеров он не мог. Он обещал Пенелопе не делать этого и выполнит свое обещание, так же как намеревался заставить ее сдержать свое.
Ее обещание. Он рассеянно стал поглаживать свою нывшую спину и зад. Она обещала отвечать на один вопрос каждый день. Может, ему просто спросить, что она здесь делает?
Он опустил руку, усмехнувшись абсурдности этой идеи, и стал привязывать коня. Можно представить, какой ответ он получит, если прямо задаст ей этот вопрос. Несмотря на обещание, изворотливая мисс Пэрриш вероятнее всего даст туманный, уклончивый ответ, а затем попытается сменить тему, спровоцировав спор с ним. И ее уловка сработает.
Он крепко завязал поводья и проверил узел. Никто не провоцировал его так, как Пенелопа Пэрриш в эти дни.
И не только в споре. Он невольно вспомнил чувственную отзывчивость своего тела на ее прикосновения, когда он высвобождал ее волосы из смешного устройства от морщин.
Ругая себя за столь сильную чувственность, он уверенно шагнул на тротуар и оказался прямо перед афишей. Под заголовком «ЛОРЕЛИ ЛЕРОШ. КАНАРЕЙКА ЗАПАДА» была изображена пухленькая женщина с глупым выражением лица. Если бы Сет не знал Пенелопу, то, судя по изображению, мог бы сказать, что ее отличает большой бюст и полное отсутствие мозгов. Улыбнувшись, он вошел в салон.
Был полдень, и в салоне почти никого не было… Затишье перед бурей, когда полчища шахтеров, ковбоев и другого сброда нагрянут вечером в город в поисках развлечений.
Возле лестницы стайка девушек из салона перешептывалась между собой, иногда громко смеясь или хихикая. У дальней стены сидел, склонившись перед бутылкой, крупный мужчина, которого Флойд называл Одноглазым Калебом. Его изуродованное шрамами лицо скрывалось в тени. За карточным столом в правом углу сидели четверо мужчин, они курили и играли в карты. Позади одного из них стояла Адель дю Шарм.
Поприветствовав девушку, которая сидела за пианино и наигрывала мелодию «Дейзи Дин», Сет направился прямо к Монти, усердно протиравшему блестящий бар из красного дерева.
Заметив его, бармен приветливо помахал рукой, в которой была зажата тряпка.
— Буэнос диас, — поприветствовал он Сета на плохом испанском, и широкая улыбка заиграла под его пышными усами.
Не обращая внимания на боль, пронзившую мышцы бедра и ягодицы, Сет резко поставил ногу на бронзовую подножку и наклонился к стойке.
— Как бизнес, Монти?
— Дохлый, совсем как старый Лерой вон там. — Монти показал пальцем туда, где стояло чучело медведя гризли, угрожающе поднявшегося на задние лапы. Кто-то в пьяном угаре сунул в лапы старику Лерою пустую бутылку из-под виски, а на голову нацепил бобровую шляпу, весело украшенную ленточками в честь Дня независимости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116