Джемма ела с явным удовольствием.
— Очень вкусно, — заметила она, показывая на кусочек овсяного печенья.
— Это называется «бэннокс». Мама Дирка специально приготовила их для нас в дорогу.
— Бэннокс? Никогда не пробовала этого раньше.
— Разумеется, ведь это чисто шотландское лакомство. Национальным было и то блюдо, которое вы пробовали в Кинкилле.
— Не напоминайте мне об этом. — Джемма поморщилась. — Как называлась эта ужасная штука?
—Рубец.
— Ах! Можете вы мне сказать, из чего это делают?
— Почему нет? Из отварных овечьих желудков.
Джемма почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Боже! И она это ела! Слава тебе Господи, что совсем немного. Однако воспоминание о жиже ужасного серого цвета заставило ее застонать. Она подняла глаза и увидела, что Коннор смотрит на нее, явно развлекаясь. О! Как она ненавидела, когда он смеялся над ней! Почувствовав перемену в настроении девушки, Макджоувэн благоразумно поднял руки, показывая, что сдается.
— Здесь еще осталось немного печенья, так что если вам нравится…
— Нет, спасибо. У меня пропал аппетит.
— Это плохо, — заметил Коннор.
— Я полагаю, в это трудно поверить? — Девушка подняла бровь.
Коннор рассмеялся.
— В следующий раз вы сможете попробовать… — начал он.
— Нет уж, Макджоувэн, довольно, — со смехом перебила его Джемма. — Не хочу больше ничего слышать ни о самих шотландских кушаньях, ни о том, из чего они сделаны!
В первый раз Коннор видел девушку смеющейся. Определенно, хороший сон и еда оказали на нее благотворное действие. Оперевшись на локти, он наблюдал за тем, как она допила оставшийся чай и бережно счистила сажу с котелка. Тонкие белые пальцы девушки не вызывали сомнения в том, что она занималась этим впервые. Затем она ополоснула руки в ручье. Коннор продолжал украдкой поглядывать на нее, любуясь изящными очертаниями ее тела, движениями миниатюрной фигурки. Великолепные волосы Джеммы на солнце отливали золотом. Какое хрупкое создание! Мужество и голосовые связки, которыми она обладала, втрое превышали ее размеры. Она заставляла его злиться, чувствовать себя несчастным, испытывать раскаяние и дикую страсть. Его жизнь определенно станет намного скучней, когда Джемма уйдет из нее.
По какой-то необъяснимой причине эта мысль вызвала у него приступ сильного раздражения. Нахмурившись, он быстро вскочил на ноги.
— Если поторопиться, то сегодня вечером мы будем в Басгейте, где вас ожидает счастье спать на настоящей кровати, — сердито произнес Коннор.
— На настоящей кровати? — усмехнулась Джемма. — За мои же собственные деньги?
Подведя Джемме ее лошадь, Макджоувэн попытался было помочь супруге забраться в седло, но та проигнорировала его порыв. Коннор сжал губы. Он загасил огонь, собрал их пожитки и вскочил на коня. Их глаза встретились, и Джемма тотчас высокомерно задрала подбородок.
— Правильно. Держите голову как можно выше, и тогда непременно сломаете себе шею, — уколол ее Макджоувэн.
Она пожала плечами, но подбородок так и не опустила. Пришпорив лошадь, Коннор начал спускаться к подножию холма, и Джемма быстро последовала за ним.
Они ехали весь день, покрывая мили многочисленных пустынных долин и поросших дроком холмов, останавливаясь только для того, чтобы дать отдых лошадям и напоить их. Джемма чувствовала какую-то страшную пустоту в желудке, которую объяснила усталостью. Однако в полдень ее живот неожиданно свело судорогой. На закате приступ повторился. Она глубоко вдохнула воздух, чтобы справиться со спазмом, отерла пот со лба и, пожав плечами, поспешила догонять Коннора.
Вскоре приступы стали следовать один за другим, сопровождаемые острой тошнотой. Потеряв над собой контроль, Джемма выпустила поводья из рук и выскользнула из седла.
Коннор услышал, как что-то стукнуло о землю, и обернулся. Через секунду он был возле Джеммы. Сердце его бешено колотилось В свете угасающего дня лицо девушки казалось мертвенно бледным.
— Джемма!
— Что? — открыв глаза, беспокойно спросила она, а затем снова закрыла глаза и уткнулась лицом в его грудь, дрожа от озноба.
— Джемма, что случилось?
— Оставьте меня, — выдохнула она. — Кажется, я заболела.
К несчастью, она оказалась права. Коннор гладил девушку по голове, ласковыми словами пытался привести ее в чувство. Она приходила в себя и снова теряла сознание. Он смочил ей лоб и лицо водой, затем взял на руки и перенес под дерево на мягкую траву.
— Давно это началось? — требовательно спросил он.
— Я… я не знаю. Несколько часов назад.
— Великий Боже, девочка, почему ты не сказала мне раньше?
— Оставьте меня в покое… — простонала Джемма и, закрыв глаза, отвернулась.
— Джемма!
:— Уходите, пожалуйста.
Голос девушки был совсем слабый, но Коннор подчинился, пользуясь моментом, чтобы привести лошадей и захватить медвежью шкуру. Когда он вернулся, Джемма была в беспамятстве и вся горела в лихорадке. Достав из седельной сумки кусок чистой ткани, Макджоувэн разорвал ее на полосы и намочил их в ручье. Прикладывая их одну за другой к разгоряченному лбу девушки, он надеялся хоть немного сбить жар.
Вероятно, им придется провести здесь ночь. Но каким образом он доставит больную девушку в Басгейт? Коннор ругал себя за то, что оставил Дирка с повозкой позади. Чего бы только не отдал он сейчас, чтобы положить Джемму на нее! Злая ирония судьбы: находиться всего в часе пути от Эдинбурга, где он знал многих великолепных врачей, и мечтать о том, как попасть в Басгейт, где и простого-то доктора трудно найти! Джемма пошевелилась.
— Что, девочка?
— Пить, — прошептала она.
Коннор поддерживал ее голову, пока она пила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104