— Пора преподать урок, верно, парни?
В тот же миг его хохочущие дружки подняли Кована к себе на плечи, так что он оказался как раз над Джеммой и Коннором. Вокруг них сразу же столпились гости: Калам простер над головой Коннора ветку омелы.
— Только один поцелуй, — наставлял он, — а когда закончите, вы должны уплатить нам одну ягодку. Ничего не поделаешь, обычай.
Коннор побагровел, Джемма от смущения цвела, точно мак. Все вокруг были возбуждены и жаждали зрелища, подогретые чересчур крепким элем. Раздавались хохот, соленые шуточки и даже кошачье мяуканье.
Коннор гадал, будут ли они веселиться по-прежнему, если он схватит эту чертову омелу и вобьет Каламу в глотку.
Шум нарастал. Все новые и новые гости прерывали танец и подходили поглазеть на них. Дядя Леопольд, разобравшись в происходящем, отбил на своем котелке бешеную дробь.
Коннор беспомощно обернулся к Джемме. Она ответила ему точно таким же беспомощным взглядом, не сомневаясь, что щеки ее сейчас могут соревноваться в цвете с алыми ягодами остролиста. На щеках Коннора также рдели два ярких пятна.
Смирившись с необходимостью, они нерешительно, словно неопытные влюбленные, придвинулись друг к другу. Руки Коннора неловко сомкнулись на ее талии. Ее руки, помедлив, легли ему на шею. Он прижал ее к себе изо всех сил, преодолевая сопротивление пластин из китового уса, спрятанных в ее юбках. Покраснев еще больше, Джемма приподнялась на цыпочки и подняла лицо.
Их губы встретились нерешительно, едва ли не робко. Небритый подбородок Коннора царапал ей кожу. Она трепетала в его объятиях, словно осиновый листок.
Она уже позабыла его замораживающую мужественность, то удивительное искусство, с которым он припадал к ее губам и выпивал едва ли не последний вздох из ее тела. Она ожидала безличного обмена любезностями. Однако действительность превзошла все ее ожидания.
Она перестала дрожать, тело расслабилось, словно оттаяло в его могучих объятиях, и на смену страху пришло наслаждение.
Смутно, еле различимо из-за шумевшей в ушах крови, Джемма уловила гомон толпы. И в тот же миг почувствовала, как Коннор затрясся от беззвучного хохота. Она тут же оттолкнулась от его груди, негодуя и задыхаясь.
Восторженные свистки и цветистые комментарии заставили ее искать спасения в бегстве. Она была смущена так, что не осмеливалась ни на кого взглянуть, и особенно на Коннора.
Ей на помощь пришла тетя Мод.
— Пора нам расходиться по домам! — заявила она. В ответ раздались недовольные выкрики и стоны. Мод подняла вверх обе руки. Несмотря на дряхлость, старухе удалось сразу добиться тишины.
— Нам лучше оставить в покое новобрачных, пусть себе воссоединятся, а? Да и остальным неплохо отправиться в постель, ведь уже давно перевалило за полночь!
— А я бы не прочь прихватить к себе в постельку и ее! — крикнул кто-то, показав на Джемму.
Все расхохотались. Даже Коннор не удержался от широкой улыбки, а вконец растерявшаяся Джемма совсем поникла.
Мало-помалу гости стали расходиться, пребывая в самом лучезарном настроении. Коннор распорядился, чтобы все замковые повозки развезли по домам тех, кто пришел пешком. Даже Мод снизошла до того, чтобы разрешить гостям воспользоваться услугами ее возницы и допотопной колымагой, в которую погрузили самых старых и малых.
Прежде чем все распрощались, Джемма лично убедилась, что каждой семье досталась корзинка с подарками. Один за другим к ней подходили дети, чтобы поблагодарить щедрую госпожу и получить свою долю рождественских сладостей. Некоторые ребятишки оробели, и потребовалась поддержка их старших братьев и сестренок: другие — те, что уже были знакомы с Джеммой, — не раздумывая, горячо обнимали ее на прощание. И она отвечала им от всей души, нимало не заботясь о том, что зачастую перепачканные лакомствами детские ладошки оставляют жирные отпечатки на великолепном туалете.
Коннора, наблюдавшего за ней из сумрачного закутка, не мог не тронуть вид тонких, порывистых детских ручонок, обвивавшихся вокруг нежной шеи. Эти корзинки с подарками были для него не меньшим сюрпризом, чем для тех, кто их получил. Все до одной они содержали множество различных мелочей, которые ценились на вес золота в этой глухой горной долине: швейные иголки, бутылочки с лекарствами, мотки вязальной пряжи, марлевые бинты, а также всякие вкусные вещи — печенье, мятные пастилки и даже шоколад, а ко всему — новенькие сверкающие двухпенсовики и разные свистульки в подарок ребятишкам.
Интересно, каким чудом ей удалось доставить сюда все это среди зимы? И каким чудом ей удалось разгадать самые сокровенные чаяния этих скрытных, молчаливых людей?
Да, Джемма Макджоувэн весьма загадочная женщина, в который уже раз подумал Коннор, и на мгновение представил себе тот неземной восторг, который испытал бы, доведись ему в один прекрасный день сорвать все покровы с ее тайн.
Но увы, этому не суждено сбыться. Он понимал, что ему больше не дано жить в мире с этой уверенной в себе незнакомкой — точно так же, как и с прежней Джеммой, которая в прошлом так беззаветно вступила с ним в поединок характеров. Он разозлился, внезапно осознав, как глупо недооценивал эту женщину: сломя голову мчался обратно в Гленаррис, боясь, что она постарается унизить его перед лицом подвластных ему крестьян, вместо этого встретил трогательное домашнее тепло и уют, взаимопонимание и поддержку, да еще и участвовал в грандиозном представлении, заставившем его ощутить себя чужим в собственном доме.
Нахмурившись, он поднял глаза и увидел, что уже разобраны все до одной корзины. Люди возвращались к себе в Гленаррис, и в стылом воздухе звонко разносились их искренние пожелания доброй ночи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104